Живые трупы

Размещено в разделе Пьесы | Август 15th, 2012

Шура и Юра идут. Сема целиться в Шуру, намерен выстрелить. Его руку перехватывает Рома. Шура и Юра выходят из бара.
СЕМА. Что ты делаешь!..
РОМА. Ничего!
СЕМА. За руки меня хватаешь, говорю!..
РОМА. Потому что так нельзя!.. Это нечестно… — в спину!..
СЕМА. Блевота, по-моему, ты профпригодность теряешь!..
РОМА. А чё ты меня все время Блевотой называешь!.. Сам раньше… У тебя у самого раньше кличка была: Диатез!..
СЕМА. Потому что у меня на самом деле диатез был! От вареных яиц…
РОМА. А я просил звать меня «Бриолин»! А не Блевонтин… И не Блевота… Я что, виноват, что тогда на выпускном при всех облевался? В актовом зале… Это давно было. Лет 15-ть прошло… А до сих пор: Блевота, Блевота… Один раз облевался. И всё уже – не отмоешься…
СЕМА. Пришел тут мне… Умняка тут пришел давить. Фокусы показывать… Так и этот… — Амаяк Акопян может: вино из книжки налить… Почему не дал его завалить! На руку кинулся!..
РОМА. А почему в тебе нет… понятия!.. Совсем не понимаешь, что… (Прослезившись.) – что когда с кем-нибудь вместе в детстве дрочил… что такого убивать нельзя!.. Потому что так можно убить всё! Даже детство! Моё!.. Не хочу больше ресторанным бизнесом заниматься. Надоело… Отдашь мне мою половину. Мороженым займусь… Буду мороженое делать и детей бесплатно кормить… Потому что и так уже один раз детство чуть не убил… Всё! Надоело!..
СЕМА. Рома, ты что!.. Где я тебе щас твою половину возьму? Уже всё в дело вложено… Сам знаешь: мясо – дорого, бухло – виски там, хуиски, — тоже денег стоит… Рома, ты чё?..
РОМА. Ты говорил, рядом с кладбищем мясо бесплатное… Говорил свежие трупы копать будем…
СЕМА. Да, говорил… Ну, ты же сам видишь, что делается, — что творится в городе: как свежий труп – так сразу всё: ожил… Ходит! Умняка давит тут!.. А так, по идее, вполне можно было бы гамбургеры дешевые лепить… Зеленью украсить там, петрушкой… В этом ведь и заключается настоящий маркетинг – в умении выгодно продать мертвечину… Он еще меня индюком называет!.. Если человек в себе уверен, если с осанкой ходит, — что, значит, сразу индюк?.. Я же не назвал бар «Спите спокойно»!.. Потому что здесь, в баре, не спят. Здесь пьют… Вот когда будет гостиничный комплекс, тогда – другое дело… Так что – тут еще разобраться: у кого мозги, а у кого чё… Не дал завалить!..
РОМА. Сема, он же сказал: меня, говорит, мочить бесполезно… Хоть в спину, хоть куда… Когда мою долю отдашь? Когда мне придти?..
СЕМА. Завтра приходи.
РОМА. Точно?..
СЕМА. Без базара.
РОМА. Ну, тогда я пошел?..
СЕМА. Иди.
РОМА. До свидания, Семен.
СЕМА. Прощай.
РОМА. (Идет.)
СЕМА. (Стреляет Роме в спину.)
РОМА. (Спокойно поворачивается, идет к стойке.) Что же ты, Семен?.. Что ты делаешь?..
СЕМА. (С испугом, несколько раз стреляет в приближающегося Рому.)
РОМА. Он же тебе сказал: нельзя… бесполезно… (Спокойно отбирает у Семы пистолет, отбрасывает. Идет к выходу.) В самом деле… жарко… (Щелкает выключателем на стене: под потолком начинает вращаться низко свисающий вентилятор. Идет дальше. У самого выхода падает замертво.)
СЕМА. (Находит свой пистолет. Бежит к Роме, переворачивает его ногой.) Подохла, сука!.. Тоже – фокусник: половину ему дай!.. Щас я тебе… Щас я тебе дам, сучёныш!.. (Целится Роме в голову. Опускает пистолет. Задумывается.) Это, если так подумать… Потому что все же кругом повторяют: «Жить надо во что бы то ни стало»… «Жизнь прожить – не поле там… это самое»… А если на самом деле – так представить, — что всё это говнище, которое… Вот так идешь по жизни, — лопатой его бросаешь, бросаешь куда-то себе за спину, в сундук: чтобы накапливалось… А если жизнь на самом деле ничего ни стоит?.. Вообще, смысла в ней, как… как в передаче: про «угадай мелодию»… Если на самом деле так представить?.. То тогда, конечно, — мертвецы – это самые счастливые люди… Тогда вообще всё рушиться нахуй!.. Тогда, если я, допустим, мертвец, — то меня уже не заставишь делать то, что я не хочу… А если даже сделаю, то сделаю так, что живому хуёво станет. От вида того, как я это делаю… Вот же!.. Ничего, ничего… Надо жить! Жить!.. Поэтому мертвец – это самый опасный человек. Ненужный… (Низко наклонившись, прицеливается Роме в голову. Ему мешает его собственный, длинный и широкий галстук, который, когда он наклоняется, закрывает от него голову, лицо Ромы. Несколько раз нервно отстраняет галстук, который упрямо возвращается на место.) Если ты человек, то тогда и не говори, что тебя невозможно… убить… Всё возможно. Всё очень легко и просто… Только меня невозможно… Потому что я всегда первым стреляю. Мочу всех подряд… Потому что живой и реактивный… Умный… Щас я тебя, сука… контрольным… Чтоб не ожил. Никогда… (Устав бороться с галстуком, выпрямляется, резко откидывает галстук далеко за плечо. Начинает целиться. Но тут же конец галстука запутывается в лопастях вентилятора, накручивается. Сема оказывается в петле. Он хрипит, раскачивается на вентиляторе, как на карусели, беспорядочно стреляет по сторонам. Умирает. Вентилятор крутит его безжизненное тело.)
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
В этот же самый момент. На улице, перед парадным входом в бар «Пейте спокойно!» Здесь Юра Квакин и Шура-Круизер. Где-то неподалеку, на обочине тротуара, под горящим фонарем Старик, одетый в обноски, играет на гармошке мелодии периода СССР и пританцовывает вокруг металлической миски для подаяний. В движениях старика, в его глазах какое-то безумие. У него на голове бесформенная кепка, на глазах – очки без дужек, которые держаться при помощи бельевой резинки, в его улыбке – щербатость.
ШУРА. Ты думаешь, я страдаю от того, что со мной рядом нет людей, — что вокруг меня перестали крутиться всякие… тупые канальи?.. Отвечу честно: я не страдаю… Вспоминаю прошлое… Это же ужас – сколько времени было убито зря!.. Сядешь за стол с кем-нибудь из этих – и тара-ра, рара-ра… И так целый вечер – сидят и тарахтят тебе в уши. А потом встаешь, из-за стола выходишь, — а голова пустая, как после пургена… Сначала они кого-нибудь обсуждают, потом у тебя за спиной обсуждают тебя… Потом начинаются выяснения: кто что сказал и что он на самом деле имел в виду… Думаешь: «ёб вашу мать! и вот это у вас называется жизнью?»… Рассказать тебе самую страшную пытку? Какую только можно представить… Это когда, смотри, — это когда садят тебя, допустим, в офис, — болтами к мягкому креслу прикручивают, и туда же впускают парочку или сразу трех долбоёбов. А эти долбоёбы, заметь, считают себя очень даже неглупыми. И кроме того, они считают себя оптимистами. И поэтому их шуткам и их разговорам нет конца. Один с этой стороны сидит, другой с той… И – хи-хи-хи, ха-ха-ха!.. Тьфу!.. (Указывая на книгу.) Поэтому на данный момент предпочитаю общаться с мертвыми… Мне сейчас пять страниц мыслей кого-нибудь из Великих Мертвецов заменяют, наверное… лет десять общения со всякой живой гнилью…
ЮРА. Вам куда? В какую сторону?..
ШУРА. Да, в общем, ты знаешь… безразлично…
ЮРА. А мне туда…