НАТАША. Правильно! Я согласна!.. Юра, я поняла!.. Щас только по подъезду шла, шкондыбала. Согнувшись… Юра, до меня дошло, почему единственный выход – это любить всех. Даже тех, кто бьет… Смотри, Юра… Во-первых, это совсем не значит, что нужно любить конкретно какого-то там Васю или там… Серёжу какого-нибудь… Как можно любить их: эти конкретные рожи, эти носы… гнилые, вставные зубы?.. Во-первых, ты любишь совсем не их, — не тех, кто там собрался, орет… Ты любишь то, что за ними. То, из чего ты сам состоишь… Поэтому, смотри: если ты начинаешь злиться, строить планы – ты падаешь к ним в кучу, в ихнее же болото… Но, Юра, у нас с тобой всего четыре руки!.. Всего по 32 зуба – у тебя, у меня… А у них?.. Ты просто сравни… Поэтому, когда любишь, — когда из принципа находишь для этого силы… Юра, от этого вообще как-то весь… взлетаешь! Куда-то уносишься – так высоко, — настолько, что..!.. Просто перестаешь быть «человеком». С его привычками, с остальным дерьмом… Само собой, можно сейчас выйти через черный ход, сесть на поезд и свалить отсюда – куда-нибудь в другой город, в самую глушь… Еще как-то схитрить… Или, например, пойти, перестрелять всех из автомата… Но, Юра, это может сработать сегодня, это может сработать завтра… Но постоянно делать на это ставку… В конце концов, когда-нибудь настанет пора играть по-взрослому, Юра, — по-настоящему… И тут уже… Я не знаю, — но мне кажется, что только «любовь»… Потому что это самое приятное, чем можно себя наполнить!.. А к этим конкретно… У меня к ним, если честно… — просто какое-то сочувствие… Мне даже их не то что бы жаль… Чего их жалеть? Пусть сами о себе потом пожалеют… А просто… просто плакать хочется иногда: до какой же степени, — и, главное, для чего нужно быть такими идиотами, — такими — ..!.. Я не знаю, Юра… Не знаю…
Разбивая остатки стекла, в окно влетает кусок арматуры.
ОТЕЦ. (Хватает со стола скальпель.) Пожалуйста, не держите меня!.. Достаточно я это слушал!..
ЮРА. Папа!.. Что ты собираешься делать!..
ОТЕЦ. Юра, не держи меня!.. Не преграждай дорогу!.. (Его никто не держит, не преграждает дорогу.) Юра, я сейчас выйду туда… Я буду рассекать скальпелем направо и налево!.. Я посмотрю: есть у них сердце!.. Или это опять очередной миф, Юра!..
НАТАША. (Подходя к Отцу. Беря его за руку.) Оставьте вы их в покое…
ЮРА. Папа, мы долго говорили с тобой по этому поводу…
В окно влетает булыжник, падает на стол отца, задевает «экспериментальную модель». Стальные шарики, совершенно не чудесно, катятся, толкают друг друга, проваливаются в лузу.
ОТЕЦ. Пожалуйста! Пожалуйста!.. Я оставлю в покое всех!.. Только вопрос: кто оставит в покое нас? Кто на это способен?.. (Вырывает руку со скальпелем из Наташиной руки и при этом нечаянно втыкает скальпель Юре в шею.)
ЮРА. Ну вот… Всё… (Садится на пол.)
НАТАША. Юра!.. Господи, что же это!..
ОТЕЦ. (Застывает на месте.) И снова это… ощущение!.. (Берет со стола песочные часы.) Я представляю, что… Ведь можно же так сделать?.. Две одинаковые, совершенно тождественные фигурки. Из стекла… Сверху человеческая фигурка, и снизу… что-то в этом роде… Только одна – головой вверх. Другая – вниз… И обе совершенно полые, наполнены песком… Из одной фигурки песок пересыпается вниз, — наполняет ту, которая вверх ногами… А там, на месте песка – где он только что был и присутствовал… — там остается прозрачная пустота… Ничто, вакуум… Человек – это всего лишь форма… А я – или лучше сказать, то, что можно назвать мной… — это содержание, песок… И он пересыпается… Но опять же… — это не я… Это – нечто…
С улицы крик: «Ты будешь выходить или нет?.. Свою порцию пиздюлей получить!.. Все равно от тебя не отстанем!..»
Отец подбегает к окну, высовывается в него. Он видит асфальтированную площадку, которую освещает уличный фонарь. На площадке собралась толпа, которая как-то вся движется, машет руками и т.д., и, кроме того, от этой толпы исходит какое-то невнятное гудение: множество возмущенных голосов, сливаясь, рождают какой-то монотонный, почти гипнотический гул. Иногда сквозь этот гул прорываются отдельные выкрики: «Квакин, сука! Будь мужчиной, выходи!..» И тут в глазах отца картина толпы как-то странно меняется. Кажется, что у всех у них одинаковые лица, потом эти лица превращаются в какие-то невыразительные, бледные пятна. Кроме того, на всех на них появляется какая-то одинаковая одежда – это даже не одежда, а что-то вроде балахонов, драпировки, цвет которой так же бледен и однообразен, как и то, что вместо лиц. Гул голосов превращается в странную, навязчивую музыку, которая завораживает и, вместе с тем, пугает. Толпа превращается в какое-то однородное месиво, которое (под текучую, как плавленый воск или как завывание ветра в трубе, музыку голосов) претерпевает какие-то невероятные метаморфозы: сначала это «круг», затем это плавно и текуче переходит в «квадрат», затем в «ромб»; затем, так же плавно, это перетекает в фигуру «цветка», в «лягушку», в «человека»; затем снова – геометрические фигуры, флора, фауна, человек… И тут из этой подвижной массы в Отца летит обломок кирпича, который попадает ему в голову. И тут же картина приобретает «естественный» вид: асфальтированная площадка, фонарь, клумба, толпа, которая ропщет, и неожиданный, отдельный выкрик: «Выходи, пидор гнойный!.. Это твой последний шанс!..»
ОТЕЦ. (Отбегая от окна. Возбужденно ходя по комнате.) Боже мой, боже мой, боже… мой!.. Всю жизнь у меня было ощущение – я с этим ощущением жил… — что, когда я ложусь спать, тогда наступает ночь… А когда я встаю, то это – утро: следующий день моей жизни… А ведь на самом деле… На самом деле просто земля, земной шар… — просто он вот так вращается, поворачивается… А солнце как светило… Так оно и светит!.. И никакого дня и никакой ночи – если смотреть шире… — всего этого, на самом деле, не было!.. И быть не могло!.. Боже! Боже, я схожу с ума!.. Я схожу с ума от всего этого… От всего невероятного, что обрушилось на меня… за эти последние несколько дней. Несколько часов… (Продолжая ходить по комнате.) Юра, что это?.. Юра, ответь мне, пожалуйста, что это: переутомление или… или, может быть, что-то другое? Какая-то серьезная, неизлечимая болезнь…
Юра давно мертв. Наташа держит на коленях его голову.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
в которой механизм работает, шестеренки крутятся, шарики сталкиваются, и конца этому не видно, но в то же время, если приглядеться, где-то за событиями угадывается тень, или лучше сказать, заря надвигающегося чуда или того, что еще можно назвать необъяснимым, невероятным, ни от мира сего
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
День. Городской морг. На операционном столе обнаженное тело Юры. Над ним, с каким-то режущим инструментом в руке, стоит Патологоанатом, у которого низ лица закрыт марлевой повязкой.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Похожие публикации:
Новое на сайте:
- Рекламные вывески для бизнеса: важность наружного оформления
- Ремонт и обслуживание Audi в Москве для надежной работы авто
- Ремонт электроплит на дому в Казани: быстро и качественно
- Эффективное лечение синусита и риносинусита инновационными методами
- Выбор лучших букмекерских контор для ставок: всё, что нужно знать
- Разработка корпоративного сайта: преимущества платформ 1С-Битрикс и Laravel
- Создание ситуационных центров для театров с мультимедийными технологиями
- Купить жижу для вейпа: как выбрать качественную жидкость онлайн