Прохладным январским утром «Счастливый Дракон» отправился в путь. Разноцветные флажки трепыхались на его мачте, рыбаки, столпившись на палубе, орали и махали руками. С берега толпа родных и знакомых тоже орала, стараясь, чтобы слова прощальных приветствий услышали рыбаки.
«Счастливый Дракон», пыхтя голубым дымком, уходил все дальше и дальше и вскоре скрылся из глаз.
НЕБО ГОРИТ
Согнувшись в три погибели и упираясь локтями в края люка, Кубосава спустился в кубрик. Резкий залах квашеной редьки и тухлой рыбы перехватил дыхание. Тусклая лампа в сетчатом колпачке едва виднелась в плотном тумане из смеси табачного дыма, пара от сохнущей одежды и приторного чада тлеющего угля. У входа в машинное отделение смутно темнели фигуры рыбаков, сгрудившихся вокруг жаровни. Чей-то монотонный, размеренный голос слышался сквозь рев ветра над палубой и жалобный скрип деревянной обшивки.
— …и тогда он вскочил на коня и поскакал из Эдо вслед за предателем…
Шхуна резко легла набок, Кубосава поскользнулся и с грохотом скатился по ступенькам трапа. Рыбаки обернулись и сердито зашикали. Радист наконец разглядел говорившего. Разумеется, это был сэндо Тотими. Толстенький, лоснящийся, он сидел на чьем-то услужливо пододвинутом чемодане и рассказывал одну из своих удивительных и страшных историй. Его похожее на мокрую картофелину лицо было освещено снизу розовым пламенем жаровни, черные глазки блестели, а пухлые грязные пальцы непрерывно двигались — то барабанили по коленям, то описывали в воздухе замысловатые кривые, имеющие, вероятно, какое-то отношение к рассказу. Рыбаки слушали, затаив дыхание, не замечая ни качки, ни духоты. Пятнадцатилетний повар Хомма, забыв о куче мисок в кадушке с водой, зажатой у него между ног, таращил глаза и тихонько вскрикивал:
— Са-а! Вот так-так! Неужели это правда?
Кубосава пробрался на свое место и лег ничком, положив подбородок на руки. Тотими стоило послушать. Он битком набит всякими былями и небылицами и всегда рассказывает их так, словно сам был свидетелем или даже участником всех этих невероятных приключений. Рыбаки готовы слушать его целыми днями. Они прощают ему за это многое: скупость, склонность к мелким пакостям, рукоприкладство. Впрочем, неизвестно, кому и что доставляет большее удовольствие: рыбакам ли россказни Тотими или Тотими — восхищение и жадное внимание слушателей.
— … Да разве можно запугать этим старого морского разбойника? Надаэмон поднял топор — и…
Ага, легенда об острове Фусумэ. Кубосава когда-то уже ее слышал.
Давным-давно грозный пират Надаэмон ограбил корабль, перевозивший налоги, которые правительственные чиновники собирали в течение нескольких лет в южных провинциях страны. Команду корабля он, как водится, перебил, а деньги — сто тысяч золотых таэлей, целое сокровище, — зарыл на волшебном острове Фусумэ, похожем очертаниями на фигуру лежащей на спине женщины. Надаэмон не стал составлять карту острова с меткой, указывавшей место клада. Он поступил оригинальнее: вытатуировал условные значки на теле своей любимой единственной дочери. Несчастной девушке это стоило жизни, ибо один из прежних сподвижников Надаэмона задушил ее, чтобы узнать, где зарыт клад. Старому пирату удалось настичь и прикончить мерзавца на острове, когда тот уже достал сокровище. Но тут небо не вынесло такой массы преступлений, волшебный остров Фусумэ затрясся и погрузился на дно океана.
— … Так погиб гроза морей Надаэмон, так погибло сокровище, закончил сэндо. — Дайте-ка сигарету.
Рыбаки помолчали, потом кто-то пробормотал:
— Сто тысяч золотых таэлей… Сколько это будет на наши деньги?
— На нынешние? Считай, золотой таэль не меньше, чем тысяч пять иен…
— Ого!
— И все это до сих пор на морском дне? — страдающим голосом спросил Хомма. — Эх, достать бы!
— Никогда никто не достанет, — авторитетно ответил сэндо. Остров был заколдован, ты что, не слышал?
— Говорят, — заметил один из рыбаков, — что на месте затонувших сокровищ всегда селится громадный тако — осьминог — и стережет их. Я сам читал об этом в одном журнале.
— Громадный осьминог? — Хомма выронил миску и схватился за щеки руками.
— Не знаю, как насчет громадных осьминогов, — медленно произнес сэндо, — но с громадными ика — кальмарами (*) — мне приходилось сталкиваться.
* Кальмары — головоногие моллюски из семьи десятируких, некоторые виды являются самыми крупными беспозвоночными (до 18 метров). Мясо их вкусно и питательно.
Рыбаки разом замолчали, придвинулись, и сэндо, самодовольно поглядывая по сторонам, рассказал, как несколько лет назад, когда он плавал на «Коэй-мару» в Южных морях, на них напало огромное головоногое чудовище, щупальца которого достигали 20 сяку. (2)
* Около 6 метров.
— Мы едва отбились от него баграми и ножами, а когда ика ушел, вся палуба была черной, как тушь.
Хомма круглыми глазами, не отрываясь, смотрел Тотими в рот:
— Ика? Такой огромный ика?
— А ты что думал, такой, каких ловит твой дед в заливе? И продает потом по десятке за штуку?
Мальчишка недоверчиво покачал головой:
— Неужто бывают такие страшные?
О существовании кальмаров-гигантов многие рыбаки слышали впервые. Посыпались вопросы, высказывались предположения.
Сэндо, посмеиваясь, отвечал и опровергал.
— Встретить такое чудище — большая редкость, — сказал он. — И пусть тот, кто хочет, жалеет об этом. Мне лично нужно побольше рыбы, побольше тунца…
— Да, тунца, — вздохнул кто-то, — большого, жирного…
— Думаю, что на этот раз нам повезет. — Тотими встал, выплюнул окурок в жаровню и потянулся. — Пойду подменю капитана, — сказал он и полез вверх по трапу. Хомма принялся за свои миски.
Составление и оформление дарственной на дачу . Как сделать цемент
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Похожие публикации -