— Что с тобой, Крабак? — осведомился я, едва успев поздороваться.
— Ты еще спрашиваешь! — отозвался великий музыкант. — Как тебе нравится этот кретин критик? Объявил, что моя лирика никуда не годится по сравнению с лирикой Токка!
— Но ведь ты же музыкант…
— Погоди. Это еще можно вытерпеть. Но ведь этот негодяй, кроме того, утверждает, что по сравнению с Рокком я ничто, меня нельзя даже назвать музыкантом!
Рокк — это музыкант, которого постоянно сравнивают с Крабаком. К сожалению, он не состоял членом клуба сверхчеловеков, и я не имел случая с ним побеседовать. Но его характерную физиономию со вздернутым клювом я хорошо знал по фотографиям в газетах.
— Рокк, конечно, тоже гений, — сказал я. — Но его произведениям не хватает современной страстности, которая льется через край в твоей музыке.
— Ты действительно так думаешь?
— Да, именно так.
Крабак вдруг вскочил на ноги и, схватив одну из танаградских статуэток, с размаху швырнул ее на пол. Перепуганный Рапп взвизгнул и бросился было наутек, но Крабак жестом предложил нам успокоиться, а затем холодно сказал:
— Ты думаешь так потому, что, как и всякая посредственность, не обладаешь слухом. А я — я боюсь Рокка.
— Ты? Не скромничай, пожалуйста!
— Да кто же скромничает? С какой стати мне скромничать? Я корчу из себя скромника перед вами не больше, чем перед критиками! Я — Крабак, гений! В этом смысле Рокк мне не страшен.
— Чего же ты тогда боишься?
— Чего-то неизвестного… Может быть, звезды, под которой родился Рокк.
— Что-то я тебя не понимаю.
— Попробую сказать иначе, чтобы было понятнее. Рокк не воспринимает моего влияния. А я всегда незаметно для себя оказываюсь под влиянием Рокка.
— Твоя восприимчивость…
— Ах, оставь, пожалуйста. При чем тут здесь восприимчивость? Рокк работает спокойно и уверенно. Он всегда занимается вещами, с которыми может справиться один. А я вот не таков. Я неизменно пребываю в состоянии раздражения и растерянности. Возможно, с точки зрения Рокка, расстояние между нами не составляет и шага. Я же считаю, что нас разделяют десятки миль.
— Но ваша «Героическая симфония», маэстро!.. — робко проговорил Рапп.
— Замолчи! — Узкие глаза Раппа сузились еще больше, и он с отвращением поглядел на студента. — Что ты понимаешь? Ты и тебе подобные! Я знаю Рокка лучше, чем все эти собаки, которые лижут ему ноги!
— Ну хорошо, хорошо. Успокойся.
— Если бы я мог успокоиться… Я только и мечтаю об этом… Кто-то неведомый поставил на моем пути этого Рокка, чтобы глумиться надо мною, Крабаком. Философ Магг хорошо понимает все это. Да-да, понимает, хотя только и делает, что листает растрепанные фолианты пол своим семицветным фонарем…
— Как так?
— Прочитай его последнюю книгу — «Слово идиота».
Крабак подал, вернее, швырнул мне книгу. Затем он вновь скрестил на груди руки и грубо сказал:
— До свидания.
И снова мы с окончательно приунывшим Раппом оказались на улице. Как всегда, улица была полна народу, в тени буковых аллей тянулись ряды всевозможных лавок и магазинов. Некоторое время мы шли молча. Неожиданно нам повстречался длинноволосый поэт Токк. Завидев нас, он остановился, вытащил из сумки на животе носовой платок и принялся вытирать пот со лба.
— Давно мы с вами не виделись, — сказал он. — А я вот иду к Крабаку. У него я тоже давно не был…
Мне не хотелось, чтобы между этими двумя деятелями искусства возникла ссора, и я намеками объяснил Токку, что Крабак сейчас немного не в себе.
— Вот как? — сказал Токк. — Ну что же, визит придется отложить. Да ведь Крабак — неврастеник… Кстати, я тоже в последнее время мучаюсь от бессонницы.
— Может быть, прогуляешься с нами?
— Нет, лучше не надо… Ай?
Токк вдруг судорожно вцепился в мою руку. Он весь, с ног до головы, покрылся холодным потом.
— Что с тобой?
— Что с вами?
— Мне показалось, что из окна той машины высунулась зеленая обезьяна…
Обеспокоенный, я посоветовал Токку на всякий случай показаться доктору Чакку. Но как я ни настаивал, он и слушать не хотел об этом. Ни с того ни с сего он стал подозрительно к нам приглядываться и в конце концов заявил:
— Я никогда не был анархистом. Запомните это и никогда не забывайте… А теперь прощайте. И простите, пожалуйста, не нужен мне ваш доктор Чакк…
Мы стояли в растерянности и смотрели в спину удалявшемуся Токку. Мы… Впрочем, нет, не мы, а я один. Студент Рапп вдруг очутился на середине улицы. Он стоял нагнувшись и через широко расставленные ноги разглядывал беспрерывный поток автомобилей и прохожих. Решив, что и этот каппа свихнулся, я поспешил выпрямить его.
— Что еще за шутки? Что ты делаешь?
Рапп, протирая глаза, ответил неожиданно спокойно:
— Ничего особенного. Просто так гадко стало на душе, что я решил посмотреть, как выглядит мир вверх ногами. Оказывается, все то же самое.
11
Вот некоторые выдержки из книги философа Магга «Слово идиота»:
Идиот убежден, что все, кроме него, идиоты.
Наша любовь к природе объясняется, между прочим, и тем, что природа не испытывает к нам ни ненависти, ни зависти.
Самый мудрый образ жизни заключается в том, чтобы, презирая нравы и обычаи своего времени, тем не менее ни в коем случае их не нарушать.
Больше всего нам хочется гордится тем, чего у нас нет.
Никто не возражает против того, чтобы разрушить идолов. В то же время никто не возражает против того, чтобы самому стать идолом. Однако спокойно пребывать на пьедестале могут только удостоенные особой милостью богов идиоты, преступники, герои. (Это место Крабак отчеркнул ногтем).
Вероятно, все идеи, необходимые для нашей жизни, были высказаны еще три тысячи лет назад. Нам остается, пожалуй, только добавить нового огня.
Наша особенность состоит в постоянном преодолении собственного сознания.
полезная информация от партнеров: http://www.rayax.ru/tex/slovar-j-p-1/10/index.html
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Похожие публикации -