ТРУДНО БЫТЬ РЭБОЙ

— Вот еще одно, кхе-кхе, дьявольское изобретение «добрых богов», явно подброшенное прямо из геенны огненной. Не им ли они хотели вооружить чернь против богоустановленных властей?
Епископ отвернулся к столу, прикрыл лицо ладонью, взял перо и с государственным видом принялся малевать рожицы. Неплохо изучив арканарские нравы, дон Рэба наперед знал, что ему сейчас предстоит увидеть сквозь пальцы. И он не ошибся. Честнейший отец Кабани, будто бы сомлевши и разом ослабев во всех членах от невыносимой пытки, стал сползать вниз, на самом же деле улучая момент, дабы спереть пару осколков и хотя бы щепотку огненного порошка.
Наконец отец Кабани закончил возиться и удовлетворенно засопел. Епископ перевел дух. Все, эпоха Возрождения Арканару обеспечена. Азы прогрессорства. Именно изобретение качественного зеркала и пороха является базовым условием Возрождения. То-то человечишко закрутится, когда каждый день будет наказан общением со своей небритой, хамской, разбойной, средневековой мордой.
А порох — это лучший слуга королей. Именно он позволит будущим правителям и основателям династий проломить стены баронских замков, до той поры неприступные, усмирить гордых, мятежных герцогов и таки сбить все уделы в единые государства.
Разумеется, будущие историки, описывая предпосылки Возрождения, несколько переборщат с героическими красками для отца Кабани, ну да бог с ними.
За спиной прозвучал вкрадчивый голос:
— Ваше преосвященство, не велите казнить за дерзость. Одно слово, только одно слово.
На свой манер невесть откуда взявшись, Рыжий ловко склонился к уху епископа:
— Пора, ваше преосвященство. Пора. Отряд уже выступил к дому Руматы. И арбалетчики наготове.
Дон Рэба ничего не ответил. Лишь вертикальная морщина, стрелой прочертив лоб, уткнулась в переносицу, и хрустнуло перо в тонких пальцах министра.
С экрана полыхал знакомый, пляшущий свет факелов. Множество всадников, мрачных черных людей в остроконечных капюшонах, толпились перед домом Руматы. В дверь с треском били чем-то тяжелым.
Уф, еле успел. Задыхаясь и одной рукой массируя левую сторону груди, дон Рэба, не отрывая взгляда от экрана, принялся что-то набирать на клавиатуре.
Вековая кладка разошлась, из нее выдвинулся полупрозрачный цилиндр с лежащим в нем человеком. Епископ нажал ромбовидную клавишу полевого трансформера, и цилиндр замерцал, швыряя на окна багровые отсветы. В цилиндре спал дон Рэба, настоящий дон Рэба, обликом и правами которого воспользовался тот, кто сейчас колдовал над клавиатурой.
Выставив режим пробуждения псевдорэба придвинул к себе простой деревянный ларец. В нем хранилось все необходимое для работы с биогримом. Тысячу долгих дней биомаска министра-злодея служила ему верой и правдой, но настало время ее снять. Через считанные минуты настоящий Рэба проснется, и вид двойника может у него вызвать психологический шок с непредсказуемыми последствиями. Оборотень достал из ларца нечто напоминающее книгу, только сделанную из разноцветного желе. «Книга» дрожала и билась в руках пойманной рыбиной. Посмотрев на экран монитора, рябившего от суеты штурмующих, псевдорэба нырнул лицом в желе.
— Где я? Эй, стража! Почему ты незнаком мне?
Очнувшийся дон Рэба приподнялся, ухватился за пустые кинжальные ножны и дико уставился на незнакомца у изголовья. Тот сочувственно покачал головой.
— Вы болели, у вас была соанская лихорадка, и вам нельзя сейчас волноваться. Меня же вы лично назначили своим врачом.
— Врешь, лекаришка! Больно рожа у тебя постная, умник. Да я… ох, помоги, мерзавец.
Участливый незнакомец поклонился, после чего помог первому министру выбраться из цилиндра. Рэба с удивлением уставился в экран, на котором Кира уже стояла у окна, и… равнодушно отвернулся, разглядывая полутемную дворцовую залу. Монитор он не увидел по той простой причине, что человек не видит того, чего не понимает.
— А… где король, черт побери? Где король, я вас спрашиваю? Я хочу немедленно предстать пред светлые очи короля!
Незнакомец поклонился еще раз и подвел первого министра к двери.
— Как вам будет угодно. Только если хотите наверняка увидеть его величество, никого не слушайте и сразу ищите Румату Эсторского. Он вас проводит прямо к королю, поверьте.
— Румата? Кто это еще такой, Румата… – И, брызжа слюной и ругательствами, дон Рэба вылетел в дверь.
В руках незнакомца появился боевой скафандр хронопрогрессора, сделанный в форме каменного Таргота и до этого мгновения медвежьей шкурой лежавший на кресле. Прежде чем обернуться каменным чудовищем, незнакомец в последний раз посмотрел на экран. Кира уже не стояла у окна. Она медленно сползала на пол, цепляясь за портьеру. Одна арбалетная стрела пробила ей горло, другая торчала из груди, почти попав в амулет. Включился второй экран. Было хорошо видно, как Румата немного постоял над убитой, потом подобрал мечи, медленно спустился по лестнице в прихожую и стал ждать, когда рухнет дверь.
Пора!
Стражники бросились врассыпную, когда сокрушив стену, в грохоте падающих глыб на них выломился сам Таргот Проклятый. Брошенные мечи и секиры трещали под каменной поступью истукана и, казалось, ничто и никто не сможет эту поступь остановить.
— Погоди малость, почтеннейший. Дельце есть.
Поступь смолкла. Таргот остановился. Задрав голову, перед чудовищем стоял и ухмылялся Рика Весельчак.
— Послушай, хозяин, забери-ка меня с этой планетки. С моими талантами и прозябать на…
Таргот ударил. Не дав Рыжему договорить, сразу заехал бронированным кулаком в челюсть. Наконец-то он понял, как надо начинать беседу с облазами, и теперь с любопытством разглядывал рыжую козявку, корчившуюся у его ног.
Весельчак все-таки поднялся, меланхолично выплюнул парочку зубов.
— Напрасно ты так, хозяин. Где ты еще сыщешь себе такого умельца? Пожалеешь…
Таргот ударил в последний раз и зашагал прочь. Но обернуться на клекот за спиной монстру все-таки пришлось. Пусть разбитыми в кровавые лепешки губами, пусть захлебываясь кровью, но Весельчак все равно смеялся последним. И сам дьявол не мог бы сказать, над чем или над кем смеялся сплевывающий зубы рыжий черт.
Неотличимый от ночи, сливаясь с ней черным плащом, Таргот стоял на смотровой площадке, оборудованной над парадным дворцовым входом. По лестнице сыпал, стуча древками алебард, очередной отряд стражи. Мелькнул своим бледным личиком дон Рэба и с воплями сгинул в темноте. Все торопились вниз, на дворцовую площадь, расчерчиваемую сейчас хаотичными передвижениями факелов. Одиноким столбом огня зачинался городской пожар, начиналась арканарская резня, и отблески далекого пламени уже плясали на черномраморной хроноброне Таргота.