— К садам не подпущу! — кричит Вахид.
— Ну, папаша, тогда держись…
Тяжелый щит первого бульдозера с лязгом опускается. Водитель берется за рычаги, и машина начинает с ревом двигаться на Вахида. Вахид отступает шаг за шагом, крича что-то неслышное за ревом двигателя.
Бешеные от злости глаза водителя.
Вахид, пятясь, упирается спиной в персиковое дерево. Дальше отступать некуда. И руки старого солдата совершают непроизвольное движение: Вахид выхватывает из-за пояса невидимую гранату, сворачивает невидимую рукоятку и… Но тут рядом с водителем возникает огромная фигура Камила.
Камил перехватывает рычаги и выключает двигатель. Щит бульдозера застывает в шаге от Вахида.
— Нельзя! — строго произносит Камил. — Немедленно поворачивайте и уезжайте.
Водитель медленно поднимается. Лицо его искажено от злости.
— Ты что это, сволочь, в чужой машине распоряжаешься? — рычит он.
И прежде чем Камил успевает ответить, наносит ему короткий удар в лицо. Толпа ахает. Но Камил удерживается на ногах и нырком уклоняется от второго удара. Могучие руки подхватывают водителя под бока, выдергивают в воздух и вышвыривают из машины. Водитель вскакивает с яростной руганью, но Камил спрыгивает с гусеницы и бьет его в подбородок. Водитель снова катится по земле. Камил поворачивается ко второй машине.
— А ну, поворачивай оглобли и вон отсюда, живо!
— Я что… Я ничего… — испуганно бормочет второй водитель.
Его машина рывками разворачивается на сто восемьдесят градусов и трогается в обратный путь. Камил возвращается на первый бульдозер и ведет его следом за вторым. В толпе кричат, машут вслед руками. Поверженный скандалист сидит на земле, ощупывает челюсть и мотает головой. Неподвижно стоит Айша.
Заседание бюро в кабинете секретаря парткома. Во главе стола для заседаний сидит Андрей Баталов с неподвижным, непроницаемым лицом. Справа от него развалился на стуле Баир Гаюров — на нем выцветшие джинсы, заправленные в высокие сапоги, а поверх свитера-водолазки поролоновая куртка с откинутым на спину капюшоном. Напротив Баира сидит худощавый подвижный мужчина средних лет, слева от него совершенно седая женщина в глухом черном платье. На другом конце стола, напротив Андрея, сутулится мрачный Камил с громадным синяком под правым глазом.
— Так чья же это все-таки была гениальная идея — корчевать сады? — ровным голосом осведомляется Андрей. — Не твоя, Баир Гаюрович?
Баир лениво машет рукой.
— Мой зам, Шакиров, распорядился. Искал площадку для строительства школы. И нашел. А где еще можно искать, спрашивается? Все застроено, забито, повернуться негде. Только и остается, что сады корчевать. Невелика потеря, кстати…
Андрей быстро взглядывает на него и опускает глаза.
— Это недостойная постановка вопроса, — явно сдерживаясь, произносит пожилая женщина. — Сады эти выращивались здесь годами, десятилетиями… Ваш собственный отец их выращивал, товарищ Гаюров!
— Что поделаешь, Раиса Трофимовна, — небрежно возражает Баир. Времена такие… Приходится выбирать — либо школа, либо сады… И потом, вспомните судьбу вишневого сада у Чехова…
— Если уж на то пошло, — угрюмо говорит Камил, — то времена, когда вырубали сады, окончились. Сейчас время насаждать сады. И насколько это от меня зависит, вырубать сады в Чордаре я не дам!
— Эге-ге, а ты драчлив, племянник! — произносит Баир. Он легко встает с места, подходит к Камилу и берет его руку. Тот сжимает кулак и слегка сопротивляется. — Ишь ты, кулачки отрастил, не дай аллах познакомиться… Так и есть, костяшки ободраны. Видно, удар был молодецкий, не посрамил Гаюровскую породу… Впрочем, тебе тоже поднесли…
Он, усмехаясь, отпускает руку Камила и возвращается на свое место.
— Ладно, товарищи, — говорит он. — Давайте решать. И быстренько, если можно. У меня через десять минут совещание прорабов…
— А что здесь, собственно, решать? — говорит Раиса Трофимовна. Камила Вахидовича благодарить надо, а не обсуждать…
— Так-то оно так… — нерешительно произносит мужчина средних лет. — Но факт остается фактом… не к лицу драка коммунисту, бригадиру, инструктору парткома…
— Оставьте, Петр Григорьевич! — взрывается Раиса Трофимовна. Если бы не эта драка, в Чордаре же половины садов бы не было… Вас вот, как представителя госконтроля, больше устроила бы головомойка задним числом дураку Шакирову?
— Ну, Шакиров не дурак… — небрежно замечает Баир и смотрит на часы. — Впрочем, я бы тоже воздержался от взыскания молодому Гаюрову. Я драчунов люблю, сам такой…
— Да-да, я тоже… — говорит Петр Григорьевич. — То есть не то, чтобы я любил драчунов, а насчет взыскания… Но все-таки драка коммунисту не к лицу, как хотите…
— Впервые слышу, — почти весело говорит Баир и поднимается. Впервые слышу, что коммунисту не к лицу драка. В войну, например, мы дрались, и нас за это награждали…
— Понятно, — произносит Андрей. — От взыскания Камилу Гаюрову воздержимся. Но только… — Он поворачивается к Камилу и жестко говорит: — Еще одно такое прямое вмешательство в распоряжения администрации, Камил, и нам придется расстаться. Партизанщины со стороны коммунистов я не допущу!
У себя дома Айша читает письмо от Баира:
«… Вы не отвечаете на мои письма, это нехорошо. Я не могу ухаживать за Вами, как мальчишка, водить в театры, тратить время на свидания. Я слишком занят для этого. Даже письмо, которое Вы держите сейчас в руках, я пишу на капоте машины. Поймите, Айша, Вы нужны мне…».
Айша рвет письмо, сминает клочки и отбрасывает от себя.
Комната Баира в квартире Халила Шакирова. Широкая тахта, кресла, а простенке между окнами — средневековое согдийское копье крест-накрест с вполне современным карабином. Баир, заложив руки за спину, расхаживает по комнате. В кресле, выпрямившись и опустив голову, сидит Вахид в просторной брезентовой куртке и широких брезентовых же штанах. В дверях, прислонившись к притолоке, стоит Халил.
— Да что ты заладил, ака: сады, сады… — раздраженно говорит Баир. — Уцелели же твои сады, никуда не делись… Хотя, признаться, черт ли в них… Миллиардные дела, тысячи людей, а ты о таких пустяках…
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Похожие публикации -