— Распустились, понимаешь, алкоголики! Житья нет! Мало им водку весь день жрать, еще и после срока лезут, понимаешь! Налил глаза… Держите его крепче! Отсидит пятнадцать суток, вперед неповадно будет!
Через толпу пробирается Камил.
У разбитой витрины трое дружинников с трудом удерживают бушующего пьяного, высокого костлявого мужчину, небритого, в распахнутой кожанке. Вокруг них растерянно топчется четвертый дружинник, лепеча:
— Дядя Леша… Эх, дядя Леша… Да что же это! Вы осторожнее, ребята…
Пьяный борется молча и угрюмо. Старший из дружинников сердито шипит:
— Прекрати немедленно! Смотрят на тебя! Срам какой…
Камил подходит вплотную, вглядывается.
— Высоцкий! Леша!
Пьяный перестает сопротивляться, осоловело глядит на Камила.
— А, Камил… Здорово, Камил, привет.
— Здравствуйте, Камил Вахидович, — сердито произносит старший и перехватывает руку Высоцкого поудобнее.
— Товарищ Гаюров! — жалобно говорит четвертый дружинник. — Что же это, товарищ Гаюров? Бригадир ведь… Как можно!
Затихшая было продавщица снова принимается кричать:
— А в милиции смотреть не станут, понимаешь, бригадир ты или кто! Слупят штраф, понимаешь, за милую душу, да еще пятнадцать суток уголь поразгружает…
— Помолчите минутку, — резко произносит Камил.
— А ты кто там такой… — угрожающе-презрительно начинает было продавщица, но кто-то из толпы вполголоса говорит ей несколько слов, и она испуганно замолкает.
— Что случилось? — спрашивает Камил.
— Р-разнесу… — произносит Высоцкий и роняет голову на грудь.
— Буянил, — коротко объясняет старший. — Разбил витрину.
— Явился, понимаешь, — с готовностью вступает продавщица, — водку ему давай. А сам уже лыка не вяжет. И уже десятый час. Вынь ему и положь водку, понимаешь! Я его выпихнула, а он хвать булыжник — и в стекло!
— Р-рабочему человеку выпить не дают, а? — оживает Высоцкий. Есть такой закон? Я спр-рашиваю, есть такой закон? Камил, роднуша, ты человек справедливый, скажи…
— Сколько это стекло стоит? — обращается Камил к продавщица.
— Пятьдесят рублей, — немедленно ответствует та. — Да еще вставлять…
Камил торопливо шарит в карманах, достает несколько смятых бумажек. Снова шарит, обводит глазами толпу.
— Виктор… — тихо говорит он. — Нияз… Рахим… Меня вы знаете…
Несколько человек в толпе, смущенно ухмыляясь, достают деньги, передают Камилу. Тот вручает их продавщице.
— Хватит?
Продавщица неторопливо расправляет смятые бумажки.
— Еще десятку, тогда будем квиты…
Четвертый дружинник поспешно протягивает десятку.
— Вот, пожалуйста…
Камил отстраняет дружинников, подхватывает Высоцкого под плечи.
— Пойдем, Леша…
Четвертый дружинник подскакивает с другой стороны.
— Он здесь недалеко живет, товарищ Гаюров, я покажу…
— Я знаю…
Они вдвоем ведут размякшего Высоцкого через толпу. Старший смотрит им вслед, растерянно почесывая в затылке.
Камил и дружинник втаскивают Высоцкого в его комнатушку помещение с голыми стенами, обставленное со спартанской простотой. Три койки, из них две голые, с досками вместо пружин, а на третьей смятая постель, подушка валяется на полу. Досчатый стол, на нем пустые бутылки, банки из-под консервов, грязные тарелки.
Камил и дружинник укладывают Высоцкого поверх смятого одеяла. Камил садится на табуретку, устало сутулится.
— Я пойду? — робко осведомляется дружинник.
— Да, спасибо. До свидания.
Дружинник выходит, пятясь, прикрывает за собой дверь. Высоцкий вдруг раскрывает глаза.
— Уехала. А? — произносит он.
— Кто, Леша?
— Клавка. Жена. И дочек увезла. Не могу здесь больше жить, грит. Дочек жалко.
Камил молчит.
— А на холостом положении я могу позволить… А, Камил?
— Ты засни, Леша.
Высоцкий закрывает глаза. Камил сидит, устало подперев голову.
Кабинет Халила. Поздний вечер. Халил без пиджака, в расстегнутой до живота рубашке привычно развалился в кресле за своим столом.
В кресле напротив — Камил, он устало сутулится, сжимая сцепленные пальцы между колен.
— И скажу я вам честно, дядя Халил, — говорит Камил. — Не нравится мне положение в Чордаре. Поселок расползся по ущелью, как коровья лепешка. Вагончики. землянки, времянки, бараки, шалаши… Тесно, неблагоустроено все… Каждый день десятки людей уезжают, десятки приезжают… Вы мне скажите, дядя Халил, какие у нас установки по жилищному строительству?
Халил, ковыряя в зубах спичкой, с благодушным интересом смотрит на Камила.
— Установки — что! — говорит он. — Установки у нас, конечно, самые правильные.
— Только жилищного строительства нет? А ведь в десяток пятиэтажных домов можно было бы вселить все нынешнее население Чордары…
— Хо-хо! — Халил коротко хохочет — А денежки, миллиончики откуда взять? А стройматериалы?
— Так ведь должны же выделяться…
— Это формально. А на деле есть прямое указание министерства: вы нам стройте ГЭС, а насчет вашего соцбыта стучитесь у себя в республике…
— Почему же вы не стучитесь?
— Стучимся.. — неохотно произносит Халил. — Подбрасывают кое-что… Да ведь не в этом дело, Камил-джон. Рабочие на стройках сезонники. От века так повелось, хоть вот у дядьки своего Баира спроси, у него опыт громадный: на большие стройки съезжаются рабочие со всей страны, живут кое-как, вкалывают, зарабатывают, а как стройке конец — разъезжаются кто куда…
— Они и во время стройки разъезжаются, — мрачно бормочет Камил.
строительные материалы https://x-serial.ru/
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Похожие публикации -