— Я не о садах, Баир-джон… — ласково и почти с робостью говорит Вахид. — Я ведь это о тебе… Меня тогда бульдозерист этот к персиковому дереву прижал… А я помню, как тебя, мальчишку, отец к этому персику приносил и поднимал, чтобы ты себе сам самый спелый выбрал… Только ты, наверное, не помнишь, мал еще был…
Баир смущенно усмехается, походя треплет Вахида по плечу и продолжает ходить.
— Все даже к лучшему обернулось, — подает голос Халил. — И сады уцелели, и теперь новую площадку для школы искать придется…
— Конечно! — подхватывает Баир.
— Можно сказать, сам парторг указал нам сады не трогать…
— А новую площадку искать — дело нешуточное, школу где попало не поставишь…
— Гм… — произносит Баир и исподлобья подозрительно смотрит на Халила.
Халил с безмятежной улыбкой встречает взглядом его взгляд.
— Конечно, — говорит он. — А как же? Надо искать место в самом поселке, а где оно, это место?
— Ну, ладно… — произносит Вахид и поднимается. — Пора мне.
— На «гидрушку»? — усмехается Баир.
— Да, смена моя близится…
— Может, сказать водителю, чтобы подбросил тебя?
— Да нет, дойду, это же недалеко… Слушай, Халил, ты отсюда выйди пока, мне с Баиром по семейному делу слово сказать надо.
— Ступай, Слон, — приказывает Баир.
Халил пожимает плечами и выходит, прикрыв за собой дверь. Вахид выжидает некоторое время, затем на цыпочках подходит к двери, выглядывает, как бы проверяя, не подслушивает ли Халил, и возвращается к брату. Тот с любопытством следит за его манипуляциями, доставая из кармана портсигар. Вахид секунду смотрит ему в глаза, затем ловко, как кот лапой, вкатывает ему оплеуху. Портсигар падает на пол.
— За что, ака? — изумленно спрашивает Баир.
— Это за наши сады, — ласково говорит Вахид. — А это… — Он вкатывает вторую оплеуху. — Это за твоего парторга и моего фронтового друга…
Баир страшен. На мгновение кажется, что он вот-вот бросится на старшего брата. Затем обмякает, руки его повисают вдоль тела, и он отступает на шаг. Вахид с сожалением оглядывает его.
— Надо бы еще одну… — бормочет он. — Но это уже больше к Слону твоему относится. Будь здоров, Баир, брат мой.
Он поворачивается и неторопливо уходит.
Вахид и Андрей медленно идут горной тропинкой по склону Чордаринского ущелья. День яркий, дикая красота горного края особенно действует сейчас. Друзья то и дело останавливаются, чтобы бросить взгляд то на бурный Вахш, кипящий глубоко внизу, то на бело-синие вершины, четко вырисовывающиеся на фоне глубокого голубого неба.
— Вон там, за тем поворотом, — говорит Вахид, — они и добили отца. Потом ночью мы с Юсуфом добрались сюда… Баир еще совсем маленький был…
Андрей с грустной нежностью кладет руку ему на плечо. Они идут дальше. Тропинка делает поворот и скрывается за выступом. Андрей первым доходит до выступа и останавливается.
— Вот так-так! — удивленно говорит он. — А ты что здесь делаешь?
Вахид заглядывает ему через плечо. За выступом на груде осыпавшегося камня сидит Камил. Он оборачивается и вскакивает.
— Здравствуйте, дядя Андрей… Привет, папа!
Вахид, кряхтя, усаживается на камень.
— Что, сынок, тоже на природу потянуло?
— Да вроде бы…
— Нет, серьезно, что ты здесь делаешь? Может, у тебя здесь свидание?
— Нет, — серьезно отвечает Камил. — Свидание у меня не сейчас и не здесь… Здесь я просто думаю.
— Интересно, — произносит Андрей. — О чем, если не секрет?
— Не секрет… — Камил запинается, затем машет рукой. — А, все равно я бы на будущей неделе к вам пришел… Тут вот какое дело, дядя Андрей. Понимаете, нужен город.
Андрей, собиравшийся присесть рядом с Вахидом, застывает.
— Как ты сказал?
Камил трет лоб, собираясь с мыслями.
— Значит, так. Я как-то говорил с дядей Халилом… с Шакировым. Он мне как дважды два доказал, что рабочий городок на большом строительстве — дело ненужное. Отнимает у основного объекта слишком много сил и средств, а в конечном счете его приходится бросать…
— Ну-ну? — с интересом говорит Андрей, усаживаясь поудобнее.
— Следовательно, возникает противоречие. Либо все средства на основной объект — и тогда рабочему с его семьей остается барак. Либо более или менее благоустроенный городок, который оттянет средства от основного объекта и заведомо обречен на уничтожение. Так?
— Примерно так.
— Мне кажется, это противоречие живое. Диалектическое. Тут должно возникнуть новое качество. И мне кажется, я это новое качество нашел.
— Город?
— Город. Не рабочий поселок из бараков и землянок, как у нас сейчас, — ясно, что это позавчерашний день. И не рабочий городок-времянка — тут действительно срабатывает дурная арифметика дяди Халила… Шакирова. А именно город, новый экономический, культурный, учебный центр, который возникнет, вырастет и расцветет на основе большого строительства. Если угодно, новый центр кристаллизации таджикского рабочего класса…
— Погоди. Средства?
— Вот с этого и началось все у меня. Дело-то ведь в том, что в новом городе, который будет стоять во веки веков, заинтересована вся республика, вся страна. Как в Магнитогорске. Как в Комсомольске… Понимаете? Не министерство электростанций, которому в конечном счете наплевать на все, кроме основного объекта, а…
— Молодчина….
Андрей с удивлением глядит на Камила. Тот смеется.
— Правда?
— Правда. Вот это я называю классическим применением марксовой диалектики на практике…
— Так вы думаете…
— Надо, конечно, все тщательно продумать… Но в твоей идее что-то определенно есть, дружище…
Андрей поднимается и оглядывает ущелье. Взгляд его становится рассеянным.
— Что-то есть… — бормочет он. — Что-то в этом есть.
Вахид произносит, словно пробуя на вкус новое сочетание слов:
tadgikov.net сайт наших партнеров
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Похожие публикации -