Психтеатр

Размещено в разделе Пьесы | Декабрь 2nd, 2011

А за стеной сидит человек, который в течение многих лет с упорством идиота пытается установить со мной не дружбу, нет, не в душу влезть, а только лишь ( стучит по столу, вскакивает, перебегает на другой край стола и стучит по нему ) первоначальный контакт.
Берет кружку. Выпрямляется. Замирает. Торжественно .
Первый глоток за тебя, мой безликий обожатель. ( Отпивает ). Интересно, кто ты? Кем бы ты ни был, мне кажется, ты был бы сейчас очень кстати. Даже если ты отчаянный пидор или безумец, укладывающий в бесконечный ряд свои жертвы. Больной, надругавшийся над пожилыми телами. Разрывающий увядшие лона своим безумным ех-хо-хо. Тебе доставляло удовольствие сжимать в руках их старческие ляжки. Их глаза молили о пощаде. Детские крики тебя возбуждали, старческие доставляли тихую радость. ( Ставит кружку на стол. Хлопает ладонями по коленям ).Угадал? А? Я умею угадывать тайные грязные страстишки извращенцев. ( Прыгает от радости ). В детстве я всегда угадывал все фанты. Ответь мне, ты, большечленный Робин Гуд детских площадок. Прав я или нет? Твоя заноза мешала тебе спать, и ты вонзал ее в невинные тела, утешая себя тем, что спасешь и тех и других. Одних от совершения греха, других от его избытка. Устилаешь свой половой путь орденами разложившихся тел, медалями разорванных трупов. Какое у тебя звание, членозуд? Адмирал сгнивших влагалищ, главнокомандующий отгрызанных детских попок. Ответь.
Пауза.
Достает очередной презерватив. Пытается надуть шар и завязать.
Не получается. Пробует еще раз.
Руки дрожат. Снова не получается.
Отбрасывает спущенный шар и подбегает к стене.
Падает на колени.
Какого хрена ты молчишь. Это правда? Да? Убивая их, ты становился на следующую ступень развития. Верховное божество направляло луч твоего бесценного…Это правда? Что ты чувствовал? Если наши чувства не будут истинными, то и весь наш разум окажется ложным. Ты выводил их из этого болота, который назвали жизнью. А смерть, что она. Считаешь, что она только была или будет, что ее нет в настоящем? Мы не можем ее ощущать, только оставшиеся жить могут постигнуть ее рассудком, потому что от нас она отделена всего лишь мгновением, а это слишком малая величина для уразумения ее. ( Шепотом ). Сосед, сосед. Что же ты наделал. ( Ползает вдоль стены ). А я кто? Кто я для тебя? Может быть, и у тебя сегодня праздник, стол накрыт, ты ждешь гостей? Хочешь, я навещу тебя? Но ты же совсем меня не знаешь. А может быть это я о себе. Вот это все.
Пауза.
Выползает на середину сцены.
Нет, нет, нет. Какая гадость, мерзость.( Тянет себя за язык ). Сам себе язык вырву за такие слова. Мои деяния не так величественны . ( Становится на карачки ). Я мелок и жалок, мои преступления покажутся тебе детской лимонадной шипучкой, которая лишь щекочет небо. Я не знаю правды о тебе, я не знаю правду о себе, я не знаю правду о том, что происходит вокруг нас. Прости меня, сосед.
Стучит ладонью по полу. В ответ стук.
Спасибо ( усмехается ), ты великодушен. ( Громко ). Мы с тобой два старых мусорных ведра, наполненных до краев помоями собственных мыслей и поступков. Кто чист, кто грязен? Нам ли судить о нас самих. За тебя вторая . ( Встает. Подходит к столу. Берет кружку. Делает глоток из стакана ). Спасибо, что выслушал . (Пауза).
Ну и стол. ( Ставит кружку. Внимательно осматривает стол ). Ни одного гвоздя. Вроде бы, все как у людей – стол накрыт, гости были, новые на подходе, а стол без единого гвоздя. Безобразие. Интересно, когда человеку его делавшему давали заказ, заинтересовало ли его то, что столы нужно делать без гвоздей. Знал ли он их назначение, вот что меня интересует. ( Продолжает осмотр ). Он корпел над ними, старательно прилаживая доски. Трепетно относясь к своей профессии, все сделал безукоризненно. Аккуратно и эстетично. И вот этот стол стоит здесь, в моей камере. ( Смеется ). Странно. Я сказал – в моей. В моей камере. Даже камера может быть – моей. А что здесь, собственно, удивительного? Говорят же – лежит в своем гробу. Покойник, конечно, не может сказать – мой гроб. Как всегда за нас все решают. Зато предусмотрительный кандидат – вполне.
О чем это я? ( Прищуривается. Смотрит на стол ). Ах, стол. И вот он стоит. В карауле, сменяя поколения несчастных. Скажи стол, сколько у тебя было таких, как я? Или таких, как он? ( В сторону соседа ). Тому, твоему приятелю столу, который у него, повезло меньше. Не хотел бы я оказаться на его месте. Так что радуйся, деревянный ( хлопает по столу ладонью ) без единого гвоздя, своему новому хозяину.
А чувствует ли гордость за себя и за свою профессию человек, вытачивающий пистолетный курок? А впрочем, какое это имеет значение. Этим столом можно точно так же защитить от опасности, как и убить. (Пауза ). Пистолетом, конечно же. Почему мне в другие дни живется легче? Сегодня все не так. Мысли какие-то вредные. Откуда они лезут. Пойду, прилягу. ( Ложится на нары. Берет в руки коробку, открывает ее, достает фотокарточку. Пауза ).
Мой отец. Во мне часть его крови, часть его души, часть его сердца, часть его имени. ( Вертит фото в руках ). Сколько же здесь ему лет? ( Приподнимается и усаживается на кровати ). Меня всегда интересовал этот вопрос, но в те редкие моменты, когда мы встречались, я почему-то забывал спросить об этом. После, когда мы расставались, я снова вспоминал. Я так это и не узнаю до конца своей жизни. Я, конечно, многого не узнаю, но о том не буду огорчаться. А здесь? ( Подносит фото к глазам и удаляет ). Я думаю, лет тридцать пять. Но не уверен. Могу ошибиться. В те редкие годы, когда я был на свободе, я отпускал бороду. Почти такую же, как у него. И был очень похож на него. Мать плакала. Она часто плакала. Сейчас, получая от нее письма, я вижу на затертых листах размытые слова, крохотные разводы от капель рассказывают мне о ее большом горе – обо мне. Я мог бы спросить у нее. ( Пауза ). Я не хотел. Мне нужно было услышать ответ только от отца. Я думал, думал, думал об этом. И каждый раз забывал. Не знаю, зачем мне это нужно. Но это так. Мне это необходимо.
Он ушел, когда я был еще маленьким мальчишкой. Второй класс. Следующие несколько лет он приезжал один раз в год. Еще несколько лет приходили только посылки. Такие маленькие деревянные ящички, обмотанные серой бечевкой, скрепленной несколькими печатями из сургуча. Письмо, конфеты. Авансом чувства.
Следующая встреча – взрослые мужчины. Отец. Ты его сразу чувствуешь.
Пауза.
Встает с кровати и подходит к столу.
А следующие десять лет я только пытался с ним встретиться. Пытался. Не очень активно. Так всегда бывает. Погрязнешь в мелочах, а самое главное не успеваешь. Хорошо, когда можно опомниться и попытаться исправить. Поехать к ним, к своим родным и самым любимым родителям, провести с ними несколько дней. Смотреть на них. Хорошо, когда можно опомниться.