ПЕПЕЛ БИКИНИ

— Шелкопрядов в Яидзу не разведешь, — Ямамото достал из тумбочки сигареты и спички. — Да и что рыбак понимает в шелкопрядах? Лучше купить моторную лодку и выходить за кальмарами.
Сэндо хотел возразить, но в коридоре вдруг послышались шаги, дверь распахнулась, и в палату вошли несколько человек в белых халатах. Очевидно, это были врачи, хотя случалось, что столь же бесцеремонно входили к больным и репортеры. Ямамото сразу узнал длинного седого американца, который осматривал его и Масуда неделю назад.
Американец этот, возвышавшийся среди других на целую голову, вошел вслед за двумя японскими врачами, остановился у койки Масуда и окинул палату быстрым внимательным взглядом. Его сопровождал низкорослый японец, повидимому, нисэй [японец, родившийся в Америке], в американской военной форме без знаков различия, видневшейся из-под распахнутого халата, и еще два янки с чемоданчиками из блестящей кожи в руках. Видно было, что они смущены и стараются скрыть это. Некоторое время все молчали. Больные с враждебным любопытством рассматривали иностранцев. Врачи-японцы стояли поодаль с бесстрастными холодными лицами, словно желая показать, что в этом визите они играют только подчиненную роль.
— Хау ар ю гэттинг он, бойз? — спросил долговязый, обращаясь, судя по направлению его взгляда, к больным.
— Как поживаете? — негромко перевел один из врачей-японцев, опустив фамильярное «бойз» — «ребята».
Ямамото отвернулся. Масуда закрыл глаза. Цуцуи сделал попытку приподняться, но с глухим стоном снова упал на подушку. Только сэндо, оскалив желтые зубы, бросил:
— Очень плохо.
— А, варуй, варуй, — уловив знакомое, видимо, слово, закивал долговязый. Янки у дверей заулыбались. — Ничего, скоро будет ёросий. — Он заговорил по-английски, и нисэй фразу за фразой перевел, что они, американцы, чрезвычайно удручены и опечалены случившейся неприятностью и со всей энергией, прилагая все силы и умение, постараются в какой-то мере исправить положение. Прежде всего, необходимо правильное лечение. Болезнь очень сложна и тяжела, скрывать это не приходится, но потому-то американское правительство и послало их, лучших врачей по такого рода заболеваниям, чтобы загладить инцидент, о котором, повторяю еще и еще раз, — говорил Нортон, — оно глубоко сожалеет.
— Для установления правильного курса лечения необходимо ознакомиться с вашим состоянием, а также выяснить некоторые подробности истории болезни, то есть уточнить обстоятельства, при которых вам было нанесено лучевое поражение. Затем мы возьмем у вас для анализа кровь и мочу, назначим процедуры, лекарства, диэту… Я полагаю, — заключил он, оглядываясь на своих коллег, — что если нам удастся избрать правильный путь, вы снова будете на ногах через какой-нибудь месяц. А сейчас давайте приступим.
Он спросил о чем-то японских врачей, те кивнули в знак согласия, а два американца подошли к столу и стали извлекать из чемоданчиков какие-то коробки и футляры, резиновые трубки и странного вида стеклянные предметы в рамках из лакированного дерева.
— Начнем осмотр, — перевел нисэй.
Но тут произошло нечто непредвиденное. Масуда, которого собирались осматривать первым, отодвинулся к стене, натянул простыню до подбородка и сказал сдавленным голосом:
— Не хочу.
Американцы удивленно переглянулись, поглядели на него, на японских врачей, стоявших с прежним выражением равнодушия на лицах, затем повернулись к нисэю. Тот, словно спохватившись, перевел.
— Но почему? — спросил Нортон.
Нисэй, брезгливо скривившись, пожал плечами. Тогда долговязый легонько потянул с Масуда простыню.
— Не хочу, — упрямо повторял тот, плотнее прижимаясь к стене.
— Он не хочет! — крикнул Ямамото яростно. — И никто из нас не хочет! Уходите отсюда, пусть нас лечат японские врачи!
В наступившей тишине отчетливо были слышны слова перевода. Нортон побагровел.
— Что это значит? — зловеще спокойно спросил он, повернувшись к японским врачам. Ямамото, уже не так громко, добавил:
— Скажите им, что мы не хотим быть подопытными животными для их опытов!
— Я, кажется, знаю, кто мог инспирировать эту… недостойную комедию, — пробормотал Нортон сквозь зубы, —. но никогда не думал, что он зайдет так далеко. Это неслыханное варварство.
Он повернулся к Ямамото и мягко сказал:
— Не надо так шуметь и упрямиться, мой друг. Я понимаю, вы настроены против американцев. Но поймите, дело идет о вашем здоровье, о ваших жизнях! Нельзя шутить с такими вещами. Вы не должны мешать нам выполнить свой долг.
— Сначала заплатите нам за то, что искалечили нас, — прохрипел вдруг сэндо.
Это было так неожиданно и неуместно, что Ямамото поперхнулся, японские врачи вздрогнули, а переводчик-нисэй укоризненно покачал головой.
— Извините, пожалуйста, — сказал нисэй просительно, — но послушайте меня. Напрасно вы поворачиваете дело таким образом. О денежном вознаграждении за понесенные вами убытки будут договариваться дипломатические представители. Господа американские врачи не имеют к этому никакого отношения. Послушайте меня. Только эти люди во всём мире могут помочь вам… Если это еще возможно. Это атомные врачи с мировыми именами.
Американцы с нетерпением переводили глаза с нисэя на Ямамото и снова на нисэя. Тогда Ямамото, остановив на Нортоне полный тяжелой ненависти взгляд, выпалил:
— Все знают, что янки забирают на свои лечебные пункты больных атомной горячкой из Хиросима и Нагасаки. Но кто видел хоть одного выздоровевшего?
Нисэй развел руками и быстро перевел. Нортон покачал головой.
— Вы не совсем правильно понимаете обстановку, мой мальчик. Больные атомной горячкой получили совсем другие поражения. Нам, врачам-специалистам, это виднее. Мы думаем, что с вами дело обстоит гораздо лучше.
Он повернулся к японским врачам, словно приглашая их в свидетели. Один из них проговорил после недолгой паузы.
— Думаю, вы ничего не потеряете, если дадите себя осмотреть, господин Ямамото. Вряд ли американские врачи могут иметь на уме что-нибудь плохое. К тому же, ведь мы присутствуем здесь, а нам-то вы доверяете, не так ли?
Через полтора часа осмотр был закончен. Ямамото, оскалившись, демонстративно тер ладонями по тем местам на своем теле, которых касались руки янки.
— Теперь, ребята, — сказал Нортон, наливая на ладонь спирт из флакончика и тщательно обтирая руки, — вы должны помочь нам еще в одном вопросе. Вы сами понимаете, что степень опасности вашего заболевания во многом, если не во всём, зависит от того, на каком расстоянии от места взрыва вы находились.
Врачи-японцы насторожились.
— Не правда ли, коллеги? — сейчас же обернулся к ним долговязый. Те неохотно кивнули.
— Так вот, я не знаю и не хочу знать, что вы говорили репортерам и будете говорить представителям официальной комиссии. Меня интересует как врача, как специалиста, понимаете? — вопрос: где вы находились в момент взрыва?
Он сделал паузу и, не дождавшись ответа, продолжал:
— Дело в том, что если взрыв произошел ближе, чем мы думаем, нужно будет применить более эффективные и более дорогие средства.
Сэндо раскрыл было рот, но тут вмешался Цуцуи: