Любен Дилов
Ограбленная истина
Дилов Л. Ограбленная истина: рассказ // Огни Болгарии. – 1981. – №№ 3-4.
А. Н. СТРУГАЦКОМУ
Я поднялся и тут же ощутил анисовую мягкость мастики в коленях. Много лет я не пробовал этого коварного напитка, но Аркадию Натановичу он очень понравился – я предложил ему его как самый экзотический в первый же день его пребывания в Софии, а после второй рюмки с мастикой смирился и я. Карл наливался кока-колой, потому что внизу его ждала машина, на которой он приехал из самой Москвы. И все грозился, что вечером наверстает упущенное. Я сказал:
– Извините, мне надо позвонить в редакцию.
Мастика смягчила и мое произношение. Мне показалось, что это извинение я произнес как настоящий русский, и мне стало еще приятнее, хотя подобная градация вряд ли была возможной – я не помню, с каких пор не переживал таких приятных часов, как сейчас, в компании этих двух начитанных и остроумных мужчин.
– Аркадий Натанович, – сказал я. – Давайте закажем для вас целый графин мастики, а для Карла – тридцать бутылок кока-колы.
– Надо бы придумать ей другое название, что-нибудь фантастическое, – сказал Аркадий Натанович.
Когда накануне я предложил ему попробовать мастики, он поежился. Оказалось, что в России этим словом называют средство для натирания полов. Это недоразумение послужило поводом для забавного философского и филологического разговора, какой Аркадий Натанович умеет блестяще вести, но который сама мастика стерла из моего сознания как настоящий растворитель.
– Минуточку! – извинился я еще раз, оставляя их одних.
–– Любен, – подбросил тогда Аркадий Натанович, уже за моей спиной. – Представьте себе, что когда вы позвоните в редакцию, вам ответит не кто мной, как… Любен Дилов собственной персоной.
– Прекрасная идея! – Я одобрил ее из любезности, ибо встреча с самим собой – довольно банальная тема в фантастике, да и вообще в литературе.
– Напишите такой рассказ! – сказал он так, словно дарил ее мне.
– Может, и напишу! – ответил я ему. – Хотя совсем не уверен, что, набрав номер, не услышу голос Аркадия Натановича Стругацкого.
Карл раскатисто засмеялся, а Стругацкому моя реплика как будто показалась двусмысленной. Почувствовав это, я добавил:
– Думаю, что это не менее фантастично, а кроме того, я предпочитаю разговаривать с вами, а не с самим собой, поскольку давным-давно надоел сам себе.
И я направился к телефону с самоуверенностью подвыпившего человека, считающего, что он все еще может быть на высоте разговора который ему предлагают чудесные гости.
Все с тем же самодовольством я набрал свой собственный номер в редакции, потому что номер главного как-то помутнел в моей памяти, словно мастика, когда дольешь в нее воды – а не то я похвастался бы ему, с кем выпиваю! Трубку сняла наша новая секретарша.
– Елена! – сказал я ей. – Прошу вас, передайте главному, что я задержусь, а может, и вообще не приду. Я с советскими гостями, с Аркадием Стругацким.
Вместо того, чтобы мне позавидовать – я знал, что секретарша любит этих авторов, она сказала как-то озадаченно:
– Вы откуда звоните, товарищ Дилов?
– Из Клуба журналистов.
– Но я… я только что оставила вам ваш кофе!
– Дайте его кому-нибудь другому.
– Но ведь только что, товарищ Дилов! И главный был там, вы с ним вместе…
Я решил, что ослышался.
– Елена, что вы хотите сказать? Сегодня я еще не был в редакции.
– Но, товарищ Дилов, вы там были! И кофе… Секундочку!
Я услышал какой-то скрежещущий звук, видимо, открылась дверь. Потом Елена сказала, обращаясь, верно, к кому-то другому, так что слова её я услышал приглушенно и хрипло:
– Товарищ Дилов, тут кто-то… Не могу понять, верно, шутит…
– Со мной? – спросил голос, который, наверное, не допускал, что с ним могут шутить. – Алло, с кем имею честь? Это относилось уже ко мне, и я ответил вопросом на вопрос:
– Кто у телефона?
– Дилов, – ответил голос коротко.
Я чуть было не расхохотался: мастика давала о себе знать!
– А вы убеждены, что ваша фамилия Дилов? И что вы – Любен Дилов?
– Ну, это уже вопрос философский. Кто у телефона?
Он произнес эти слова именно так, как я произнес их секунду назад – с такой же любезной досадой и… тем же голосом! Будучи частым сотрудником радио, я хорошо знал свой голос. Неужели я был настолько пьян? Да нет, вроде бы нет! Значит… Стругацкий!..
– Здравствуйте, товарищ Дилов, – сказал я. – Извините, но как фантаст, наверное, вы поймете меня. Я ваш пламенный почитатель и буду счастлив, если вы уделите мне несколько минут для беседы.
Я выпалил эту тираду одним духом, неестественно гладко и даже побоялся, чтобы она не прозвучала как издевка – каковой, в сущности, и была. Однако он этого не заметил и пробормотал по другим, известным мне, причинам:
– Спасибо, только я… Я поторопился его успокоить:
– Я не собираюсь давать вам рукопись. Я не пишу, то есть, может быть, напишу что-нибудь для вас. Это подействовало.
– Ну, если вы желаете… поскольку у меня нет другого времени. Сейчас я занят, но через час освобожусь. Вы знаете, где помещается редакция?
Адрес я знал. Я извинился перед ним за то, что намереваюсь отнять у него немного драгоценного времени. Довольный тем, что сумел с достоинством выйти из положения, я, улыбаясь до ушей, вернулся к гостям.
– Аркадий Натанович, – сказал я, – вы не только умеете писать прекрасную фантастику, вы еще, как пишут наши газеты, умеете претворять ее в жизнь.
Он удачно притворился, что не понял моего намека.
– Поздравляю вас, – дополнил я. – В редакции к телефону действительно подошел Любен Дилов!
– Ну да?! – засмеялся он. – И о чем же вы друг с другом говорили?
Самая детальная информация магнитно маркерные белые доски у нас.
Похожие публикации -