Идея дописывания, а то и переписывания заново классиков не нова. И «Евгения Онегина» пытались, и «Войну и мир», и «Дон Кихота»… В советской фантастике Аркадий и Борис Стругацкие были классиками несомненно. Их «прогрессорская» серия, начиная с «Трудно быть богом» была у фэнов на слуху. Романы и повести из этой серии заучивали наизусть, их цитировали, им подражали (для начинающих это не считалось зазорным — как Достоевским переболеть начинающему нефантасту), на них клялись, как на Библии.
Потом возникла идея дописать. Дополнить. Заполнить новыми текстами пробелы, которые в точном соответствии с заветом Пастернака классики оставляли в судьбах любимых героев. Оставляли, возможно, временно, приберегали для себя, рассчитывая последствии заполнить, но… не судьба. Пришло время учеников, апостолов.
Проще всего и всего соблазнительнее было бы продолжить историю «подкидышей» из «Жука в муравейнике». Их там было, если не ошибаюсь, двенадцать. Трое или четверо, включая Льва Абалкина, погибло, но еще достаточно много осталось — есть де развернуться В., Г., Д., Е., Ж. и так далее Стругацким есть чем занять неутомимого комконовца Максима Камерера [Каммерера — ЮЗ]…
Подобные сочинения мне лично не попадались, но подозреваю, что в природе они существуют (а если еще нет — появятся, ибо природа не терпит пустоты). А вот сочинение Стругацкого (то есть Успенского, конечно) М. под названием «Бойцовый кот» существует. И в нем тема «подкидышей», как и следовало ожидать, обыгрывается. Хотя главный герой явился в нее прямо из Преисподней.
Повесть «Парень из преисподней» стояла в общем строю где-то между «Трудно быть богом» и «Жуком в муравейнике». В повести явно просматривались прогрессоры, но не употреблялся сам термин. Был Корней, но не уточнялось, что это именно Корней Яшмаа, один из «подкидышей». И дописывать историю Бойцового Кота, оказавшегося на Земле, в том самом Светлом Будущем, о котором ныне уже даже фантасты перестали мечтать, А. и Б., похоже, не собирались. Вроде нечего было дописывать. Кот вернулся к себе на Гиганду и включился в довольно устрашающую реальность, перед которой фантасты должны были отступить. Далее Коту предстояло жить в куда более суровом мире, описывать который в пору было Ремарку времен «Hа Западном фронте без перемен» или Константину Симонову, автору романа «Живые и мертвые». Однако Стругацкий (Успенский) М. не позволил Коту уйти в народ и раствориться в нем. Он вытащил его из грязи прифронтовых дорог и вставил в новую повесть «Змеиное молоко» — это словосочетание, если вы помните, Бойцовый Кот употреблял столь же часто, как часто русский солдат поминал бы чью-то мать.
Вытаскивание и обновление Бойцового Кота Успенский, надо отдать ему должное, проделал виртуозно. Он лишь несколько первых страниц поиграл в Стругацкого М., а дальше начал писать самостоятельно, для чего извлек из довольного примитивного мозга Кота затаившегося там… герцога, полковника ихнего, гигандского, КГБ, ЦРУ, гестапо или как там оно у них называется. Оказывается при помощи специальной методики полковник-герцог был закодирован намертво, так что и сам не подозревал, кем на самом деле является, — идеальное прикрытие для межпланетного разведчика. И еще оказывается, что калека-математик, которого Кот так беспощадно избил на Земле, был его сообщником, и вместе они не только проникли в самые интимные тайны землян, но и засадили им в БВИ (информаторий) коварного вируса, отчего земляне стали против Гиганды совершенно беспомощны.
…Разинув от такого нахальства рот, читатель продолжает чтение и постепенно начинает соображать, что перед ним не просто продолжение одной из повестей Стругацких. Перед ним — одна из множества потайных дверей, через которую можно проникнуть в давно уже существующий по своим особым законам фантастический мир, создавать который Стругацкие начали еще во времена «Планеты бурь» [«Страны багровых туч» — ЮЗ]. Теперь этот мир отделился от своих создателей, и каждый фантаст независимо от размера собственного дарования в принципе может проникнуть в него, что-нибудь добавить, пристроить к нему, может привести в него, как на экскурсию, собственный отряд читателей. Вроде как каждый музыкант может проникнуть в мир Бетховена или Баха и привести с собой собственных слушателей. Единственное что требуется — чувство такта и абсолютный слух. Чем Михаил Успенский наделен несомненно.
Отмечу в завершение, что «Азбука» очень грамотно поступила, соединив под одной обложкой две такие похожие и такие разные повести.
Валерий Исхаков
Смотрите описание дубовые окна со стеклопакетом цена у нас. . Образование за границей как за границеи.
Похожие публикации -