И он вспомнил жаркую, покрытую пустыми постаментами площадь, и ледяную тьму пантеона, и статуи за бесконечно длинным столом… Это было очень давно. Да-а… Закрутила, значит, завертела гадская сила, заморочила, одурманила… А ведь я мог бы в тот же день вернуться, полковника бы живого застал, не допустил бы…
Дверь распахнулась, и в комнату шагнул непохожий на себя Изя, весь словно высохший, с вытянутым костистым лицом, угрюмый, озлобленный, точно и не он сейчас рыдал там, под окнами. Он швырнул в угол полупустой мешок, сел в кресло напротив Анджея и сказал:
— Трупы лежат не меньше трех дней. Что происходит, ты понимаешь?
Анджей молча перекинул ему через стол дневник. Изя жадно схватил, разом проглотил записи, поднял на Анджея красные глаза. Анджей сказал, криво усмехаясь:
— Эксперимент есть Эксперимент.
— Дрянь корявая, гнусная… — сказал Изя с отвращением. Он еще раз проглядел записи и бросил дневник на стол. — Гады.
— По-моему, это нас на площади скрутило, — сказал Анджей. — Где постаменты.
Изя кивнул, откинулся в кресле и, задрав бороду, закрыл глаза.
— Ну, что будем делать, советник? — спросил он.
Анджей молчал.
— Ты мне стреляться только не вздумай! — сказал Изя. — Знаю я тебя… ясновельможного пана… орленка.
Анджей снова криво усмехнулся и потянул себя за воротник.
— Слушай, — проговорил он. — Пойдем отсюда куда-нибудь…
Изя раскрыл гпаза и уставился на него.
— Смрад из окон, не могу … — сказал Анджей с трудом.
— Пошли ко мне, — сказал Изя.
Они вышли в коридор, и Немой поднялся им навстречу. Анджей взял его за голую мускулистую руку и потянул за собой. Все вместе они вошли в Изину комнату. Окна здесь выходили на другую улицу. За окнами, над низкими крышами уходила ввысь Желтая стена. Здесь не было смрада, и было почему-то даже прохладно, только вот сесть было негде — весь пол и все сплошняком было завалено бумагой и книгами.
— На пол, на пол садись, — сказал Изя, а сам повалился на свою развороченную грязную постель. — Давай думать, — сказал он. — Я подыхать не собираюсь. У меня здесь еще куча дел.
— Нечего здесь думать, — сказал Анджей угрюмо. — Воды нет, увезли, а жратва вся сгорела. Назад дороги нет — через пустыню нам не пройти. Даже если мы этих гадов догоним… да нет, где их нам догнать — несколько дней прошло… — Он помолчал. — Если бы воду найти… Далеко до этой твоей водокачки?
— Километров двадцать, — сказал Изя.
— Или тридцать.
— Если ночью идти по холодку …
— Ночью идти нельзя, — сказал Изя. — Темно. И волки.
— Здесь нет волков, — возразил Анджей.
— Откуда ты знаешь?
— Ну давай тогда стреляться к чертовой матери, — сказал Анджей.
Он уже знал, что не будет стреляться. Он хотел жить. Никогда раньше он не знал, что можно так хотеть жить.
— Ну ладно, — сказал Изя. — А если серьезно?
— А если серьезно, то я хочу жить. И я выживу. Мне теперь на все наплевать. Мы теперь с тобой вдвоем, понял? Мы теперь с тобой должны выжить, и все. И провались они все к чертовой матери. Найдем воду и будем около нее жить.
— Правильно, — сказал Изя. Он сел на кровати и принялся скрестись под рубахой. — Днем будем пить воду, а ночью предаваться содомскому греху. Прелестно.
— А мне плевать! — сказал Анджей. — Понял? На все. На всех. Хватит болтать, Шереметьев! Нам выжить надо, понимаешь ты? Выжить! В этом диком, неправдоподобном мире! Нам вода нужна, Шереметьев!
— Подожди, подожди… — бормотал Изя.
— Я ничего больше не хочу! — заорал Анджей. — Я не желаю больше ничего понимать! Не желаю ничего узнавать! Ведь там трупы валяются, Изя! Трупы! Они ведь жить хотели! А теперь просто вздулись и гниют!..
Изя, выпятив бороду, слез с кровати, схватил Анджея за куртку и силой посадил на пол.
— А ну, тихо! — сказал он. — По морде тебе дать? Сейчас дам. Баба!
Анджей стиснул зубы и замолчал. Изя, отдуваясь, вернулся на койку и снова принялся скрестись.
— Трупов он не видал … — ворчал он. — Мира он этого не видал. Баба!
Анджей, уткнувшись лицом в ладони, давил и затаптывал в себе бессмысленный отвратительный вой. Краем сознания он уже понимал, что с ним происходит, и это помогало. Очень страшно было быть здесь, среди мертвецов, еще вроде бы живым, но на самом-то деле уже мертвым. Изя говорил что-то, но он не слышал. Потом его отпустило.
— Что ты говоришь? — спросил он, отнимая ладони от лица.
— Я говорю, что они драпали отсюда опрометью, сразу после бойни. Стало страшно. Повалились на волокушу — и газу. Надо в доме пошарить, наверняка здесь и вода найдется, и жратва… Я пойду пошарю у солдатни, а ты пошарь у интеллигенции. У Кехады в комнате пошарь — у него там геологический НЗ где-то должен быть. Не дрейфь, перезимуем…
В этот момент погасло солнце.
— Ах-х, ты… вот некстати, — сказал Изя. — Фонарь теперь надо искать… Подожди-ка, ведь твой фонарь у меня…
— Часы, — сказал Анджей с трудом. — Часы надо поставить…
Он поднес запястье к глазам, разглядел фосфоресцирующие стрелки и поставил их на двенадцать ноль-ноль. Изя, ругаясь сквозь зубы, возился в темноте, двигая зачем-то кровать, шуршал бумагой. Потом чиркнула и загорелась спичка. Изя стоял посреди комнаты на карачках и водил спичкой из стороны в сторону.
— Ну, чего вы растопырились! — заорал он. — Фонарь ищите! Живее, а то у меня спичек всего три штуки!..
Анджей нехотя поднялся, но Немой уже нашел фонарь, поднял стекло и передал Изе. Стало светлее. Изя, сосредоточенно шевеля бородой, регулировал горелку, руки у него были крюки, горелка не желала регулироваться. Немой, весь лоснящийся от пота, вернулся в угол, сел на корточки и оттуда жалобно и преданно глядел на Анджея распахнутыми глазами ребенка. Воинство. Огрызки битой армии.
— Дай сюда фонарь, — сказал Анджей.
Он отобрал у Изи фонарь, наладил горелку и приказал:
— Пошли.
Он толкнул дверь в комнату полковника. Здесь окна были плотно закрыты, стекла целы, и поэтому смрада не чувствовалось — крепко пахло табаком и одеколоном. Полковником. Все было аккуратно прибрано, два упакованных чемодана отсвечивали добротной кожей, походная койка была застлана без единой морщинки, в головах на гвозде висела портупея с кобурой и фуражка с громадным козырьком. На громоздком комоде в углу стоял на войлочном кружке газовый фонарь, рядом — коробок спичек, стопка книг, футляр с биноклем. Анджей поставил свой фонарь на стол и огляделся. Поднос с флягой и перевернутыми стаканчиками оказался на полке пустого стеллажа.
— Подай, — сказал он Немому. Немой кинулся, схватил и поставил поднос на стол. Анджей разлил коньяк по стаканчикам. Стаканчиков было всего два, и для себя он наполнил колпачок фляжки.
— Берите, — приказал он. — За жизнь.
Изя одобрительно посмотрел на него, взял стаканчик и понюхал.
— Это вещь, — сказал он. — За жизнь, значит… Да разве это жизнь? — Он хихикнул, чокнулся с Немым и выпил. Глаза его увлажнились. — Хорошо-о… — слегка осипшим голосом сказал он.
http://mass-podbor.ru массовый подбор водителей.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Похожие публикации -