А ведь это идея, подумал он. Дать этим разгильдяям немного воды, часть жратвы на обратную дорогу, поломанный трактор пусть чинят. Идите — и без вас обойдемся… Впрочем, он сразу же представил себе лицо полковника при таком предложении. М-да, полковник этого не поймет. Не та порода. Он из этих… из монархов. Ему мысль о неподчинении, по-моему, просто в голову не приходит. И, уж во всяком случае, мучаться этими проблемами он не станет… Военно-аристократическая косточка. Ему хорошо — у него и отец был полковник, и дед был полковник, и прадед был полковник… Вон какую империю отгрохали, то-то народу перебили при этом… Вот он пусть и расстреливает, если что. В конце концов, это его люди, я в его дела вмешиваться не намерен… Ч-черт, надоело мне все это! Интеллигентщина вонючая, развел гнидник под черепушкой. Должны идти — и все! Я выполняю приказ, и вы извольте выполнять. Меня не приласкают, если нарушу, и вам тоже не поздоровится. И все. Анджей нервно зевнул и повалился боком на койку.
Проснулся он от ужаса, весь мокрый.
— Стой, кто идет? — снова проорал под окном часовой. Голос у него был пронзительный, отчаянный, словно он звал на помощь.
И сейчас же Анджей услышал тяжелые хрусткие удары, как будто мерно ударяли огромной кувалдой по крошащемуся камню.
— Стрелять буду! — завизжал часовой совсем уже нечеловеческим голосом и принялся стрелять.
Анджей не помнил, как оказался у окна. В темноте справа судорожно билось оранжевое пламя выстрелов, в огненных отсветах выше по улице чернело что-то громоздкое, неподвижное, непонятных очертаний, и от него вылетали и рассыпались снопы зеленоватых искр. Анджей ничего не успел понять. Обойма у часового кончилась, на мгновение наступила тишина, потом он там снова дико завизжал, забухал ботинками, как лошадь, и вдруг оказался в круге света под самым окном — влетел, завертелся на месте, размахивая пустым автоматом, затем, не переставая визжать, бросился к трактору, забился в черную тень под гусеницу и все дергал, дергал из-за пояса запасную обойму и никак не мог выдернуть. И тогда снова послышались хрусткие удары кувалды о камень — бумм-бумм-бумм…
Когда Анджей в одной куртке, без штанов, в башмаках с болтающимися шнурками выскочил с пистолетом в руке на улицу, там уже было полно народу. Сержант Фогель ревел быком:
— Тевосян, Хнойпек! Направо! Приготовиться вести огонь! Анастасис! На трактор, за кабину! Наблюдать, приготовиться вести огонь! Живее! Дохлые свиньи! Десильва! Налево! Залечь, вести… Налево, сундук косомордый! Залечь, вести наблюдение! Палотти! Куда, макаронник?!..
Он схватил бегущего куда-то без памяти итальянца за шиворот, со страшной силой ударил его сапогом по ногам и швырнул к трактору.
— За кабину, животное! Анастасис! Дайте свет вдоль улицы!
Анджея толкали в спину, в бока. Стиснув зубы, он пытался удержаться на ногах, абсолютно ничего не соображая, борясь с желанием заорать что-то бессмысленное. Он прижался к стене и, выставив перед собой пистолет, затравленно озирался. Почему они все бегут туда? А вдруг те нападут сзади? Или с крыши? Или из дома напротив?..
— Водители! — ревел Фогель. — Водители, на трактора! Кто там стреляет, ублюдки! Прекратить огонь!..
Понемногу в голове у Анджея прояснилось. Дело, оказывается, было вовсе не так плохо. Солдаты залегли, где было приказано, суета прекратилась, и наконец кто-то на тракторе повернул прожектор и осветил улицу.
— Вон он! — крикнул придушенный голос.
Коротко ударили и сразу же смолкли автоматы. Анджей успел заметить что-то огромное, чуть ли не выше домов, уродливое, с торчащими в разные стороны обрубками и шипами, отбрасывающее вдоль улицы бесконечную тень. Оно свернуло за угол в двух кварталах выше по улице и исчезло. Тяжелые удары кувалды по камням становились все тише и вскоре затихли совсем.
— Что там произошло, сержант? — произнес спокойный голос полковника над головой у Анджея.
Полковник, застегнутый на все пуговицы, упершись руками в подоконник и слегка наклонившись, стоял у окна.
— Часовой поднял тревогу, господин полковник, — отозвался сержант Фогель.
— Рядовой Терман.
— Рядовой Терман, ко мне, — сказал полковник.
Солдаты завертели головами.
— Рядовой Терман! — рявкнул сержант. — К полковнику!
В рассеянном свете прожектора было видно, как рядовой Терман лихорадочно выкарабкивается из-под гусеницы. Снова у него, у бедняги, что-то там зацепилось. Он рванулся, встал на ноги и закричал петушиным голосом:
— Рядовой Терман по приказанию господина полковника явился!
— Ну и чучело, — сказал полковник брезгливо. — Застегнитесь.
И в этот момент включилось солнце. Это было так неожиданно, что над лагерем пронеслось многоголосое сдавленное мычание. Многие закрыли глаза ладонями. Анджей зажмурился.
— Почему подняли тревогу, рядовой Терман? — осведомился полковник.
— Посторонний, господин полковник! — выпалил Терман. — Не отзывался. Шел прямо на меня. Земля дрожала. Согласно уставу, окликнул два раза, потом открыл огонь…
— Ну что ж, — сказал полковник. — Хвалю.
В ярком свете все казалось совсем не таким, как пять минут назад. Лагерь был как лагерь — осточертевшие волокуши, грязные бочки с горючим, покрытые пылью трактора. На этом обычном, уже обрыдлом фоне полураздетые вооруженные люди, лежавшие и сидевшие на корточках со своими пулеметами и автоматами, всклокоченные, с помятыми лицами и растрепанными бородами, казались нелепыми и смешными. Анджей вспомнил, что у него тоже болтаются шнурки и что сам он тоже без штанов, и осторожно попятился к дверям, но в дверях толпились водители, картографы и геологи.
— Осмелюсь доложить, — говорил приободрившийся Терман. — Это был не человек…
— А что же это было?
Терман медлил с ответом.
— Похоже на слона, господин полковник, — авторитетно сказал Фогель. — Или же — на допотопное чудовище.
— На стегозавра, — подал голос Тевосян.
Полковник обратил на него взгляд и несколько секунд с любопытством его рассматривал.
— Сержант, — сказал он. — Почему ваши люди раскрывают рот без разрешения?
Кто-то злорадно хихикнул.
— Р-разговорчики! — страшным шепотом произнес сержант. — Разрешите наказать, господин полковник?
— Полагаю… — начал полковник, и тут его прервали.
— Ва-ва-ва-ва… — тихонько, а потом все громче завыл кто-то, и Анджей заметался взглядом по лагерю, ища, кто это воет и почему.
Все завертели головами, а потом Анджей увидел: Анастасис, стоя позади кабины трактора, тычет рукой куда-то вперед и не может выговорить ни слова. Анджей поглядел туда и ничего не увидел. Улица была пуста, в дальнем конце ее уже дрожало жаркое марево. Потом сержант вдруг гулко прочистил горло и надвинул фуражку на лоб, кто-то тихо, с отчаянием, выругался, а Анджей все еще не понимал, и только когда незнакомый голос у него над ухом прохрипел: «Господи, твоя воля!..» — Анджей, наконец, понял. У него волосы зашевелились на затылке и ослабели ноги.
Пишет сайт http://detskii-mir55.ru . дополнительно по теме здесь
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Похожие публикации -