ВИКТОР. Ничего ты не знала, ты только ревновала, бесилась… Я думал, что там кости, а там кровь пахла… Там кто-то очень живой был, я хотел это узнать, ведь нельзя же быть здесь и видеть ее вот так… Я знаю, она твоя сестра, но словно чужая! Она ни слова не сказала, потом эти пальцы, засунутые в торт… И ведь я понимал, что она не сумасшедшая, что она знает, почему не разговаривает с вами, у нее в глазах это было, там огонь сверкал, а на щеках кровь… Когда она обернулась, волосы у нее сияли как брильянты, они были причесаны, но как…! И вдруг ты оказалась этой семьей, ты оказалась мышкой-отцом, который себе пальцы греет, и от него холодом веет, от тебя вдруг морозом повеяло, а потом, когда я опять к вам повернулся, на вас посмотрел, и за ней дверь захлопнулась… Прости меня, это было неожиданно, меня как током ударило…
ЛИДА. Ну так отправляйся сейчас туда, иди, посмотри… Только там уже никого нет, никого! Это ты меня надоумил, твой взгляд меня научил… И этот дурацкий нож…
ВИКТОР. Ты все напридумывала, Лидочка, скажи, что ты все придумала…
ЛИДА. Ну так посмотри же…!
ВИКТОР. Хочешь сказать, что ты что-то натворила, из-за этого…?
ЛИДА. Не знаю, я не знаю, здесь темно было…
Виктор открывает дверь в детскую,
на свету стоит Мария с ножом в животе.
Виктор приближается, она падает на него; Виктор тащит Марию в кухню.
ВИКТОР. Так это… Так это ты с ней сделала… А не все ли вы, скажи начистоту, черт подери, скажи, что вы все были против нее! Вам всем это нужно было…
ЛИДА. Я уж и не знаю… Я спать с тобой хотела…
ВИКТОР. Неужто эти волосы станут пеплом и прахом? И это тело станет пеплом и прахом? И эти руки, и эти чудные глаза станут? Ах! Эта убогая скука, разве можно сродниться со смертью…! Глупые и раздражительные вы были, грязные, и ты тоже… не знают, что делать, и что в этих крольчатниках они как звери в клетке, и потом убивают? Да нет… Лидочка, киска, иди ко мне… Иди, я тебя поглажу… Иди ко мне, Лидочка… Погладь ее, погладь Марию, свою сестру… Я прощу тебе все, все тебе прощу… Ну, какие у Марии волосы… скажи…
ЛИДА. Виктор…
ВИКТОР. Какие у нее волосы, скажи!
ЛИДА. Прекрасные, янтарные…
ВИКТОР. А глаза…
ЛИДА. Прекрасные, как незабудки…
ВИКТОР. А какой у нее лоб?
ЛИДА. Я не знаю… не знаю…
ВИКТОР. Правда, прекрасный?
ЛИДА. Прекрасный…
ВИКТОР. Ты любила Марию, скажи.
ЛИДА. Я любила ее.
ВИКТОР. Ты ее очень-очень любила.
ЛИДА. Да… Да… Да…
ВИКТОР. Ты бы жизнь за нее отдала.
ЛИДА. Да, отдала… Что с тобой, Виктор?
ВИКТОР. Как следует скажи, черт подери!… Прости, киска, прости, извини, я не хочу на тебя кричать, я ведь люблю тебя.
ЛИДА. Да… Да…
ВИКТОР. Я ужасно тебя люблю, Мария…
ЛИДА. Виктор, что будем делать?
ВИКТОР. Ничего, будем любить друг друга, да?
ЛИДА. Да.
ВИКТОР (плачет). Иди ко мне… Обними меня…
ЛИДА. Ты ведь со мной ничего не сделаешь…
ВИКТОР. Ничего, как я могу…
Они целуются, обнимаются, Виктор с какой-то предательской, несчастной нежностью сжимает ей горло и целует ее.
Теперь уже ничего не будем делать, зачем… Только один поцелуй еще, кисонька… Только немножко еще… поиграем… Закрой эти мягкие, янтарные глаза… Здесь такая тишина… Как после пчел…
Мертвая Лида в объятиях Виктора.
Затем он встает, берет нож с ножкой косули, играет им, потом кладет в карман; берет сверток, который принес, стучит в дверь спальни.
СЦЕНА 11-я
МАТЬ. Что случилось? Это вы? Мы уже спим…
ВИКТОР (подает ей сверток). Это от Ирки. Просил вам передать… Там, наверное, письмо… для вас… Для матери то есть… У Пепика он не был, он мне сказал… Пошел куда-то… Говорит, там все написано… Сказал, что все…
МАТЬ. Ну хорошо, спасибо вам, Виктор… Где Лида, спит, поди…
ВИКТОР. Мне уже пора…
МАТЬ. Как же так, куда вы поедете? Ночь ведь… Который час?
ВИКТОР. Не знаю, около часа…
МАТЬ. Что случилось?
ВИКТОР. Ничего, ничего… Идите спать.
МАТЬ. Но, Виктор…
ВИКТОР. Идите, я тоже пойду.
МАТЬ. Это правда Иржи послал?
ВИКТОР. Да… Ну, идите же. Спокойной ночи.
МАТЬ. А где он сейчас? Не пришел с вами?
ВИКТОР. Он все вам написал, я же уже сказал.
МАТЬ. Лягте в кухне на канапе. Пусть вам Лида одеяло даст.
ВИКТОР. Ладно… Спокойной ночи.
МАТЬ. Спасибо, Виктор. Спокойной ночи.
Мать возвращается в спальню,
Виктор одевается и быстро уходит из квартиры.
Некоторое время тихо, потом открывается дверь спальни,
выходит мать с письмом в руке.
МАТЬ. Прощай… Какое «прощай»… Как ты мог это сделать… Убить… Застрелить… Ты вспылил, не сдержался… И зачем ты нам это послал… какие-то тряпки, рубашка, которую Бета дала… Фотография… Мертвый, ты ведь не можешь быть мертвым… Зачем… Ты мог это вытерпеть, все от ярости, я ведь тебя знаю… На рубашках ты всегда хотел только перламутровые пуговицы… Как можно писать, что ты умер?… Нет, ты передумал, убежал с Пепиком в Словакию, живешь… Ты поехал в центр и на вокзал, да… Никогда… Нету никого никогда, понимаешь… Ведь мы же здесь, отец спит… Кто может быть мертвым в двадцать лет… Самоубийца какой-нибудь… А это не ты, ты мой сын… Мои грехи малые, невеликие… С каждым может случиться, забудешь по растерянности… будильник не услышишь, иногда бывает, проспишь… Зачем ты мне это послал? Мне не нужны здесь твои вещи, мне здесь нужен ты…
Мать роняет письмо. В ужасе она замечает Марию и Лиду.
Распахивается дверь детской. Видно повесившегося Ирку.
Крик. Отец высовывается из спальни.
СЦЕНА 12-я (эпилог)
На сцене комнатка — детская, где жила Мария.
ОТЕЦ. У нее тут немного вещей было… Вон там фотография, из Липно…
МАТЬ. Ты на ней улыбаешься, кажешься счастливым, спина сутулая, вид отсутствующий… Я все спрашивала тебя: «Что с тобой?… » Ты говорил: «Ничего…» Ничего… Я и отстала… Что на это скажешь…
ОТЕЦ. Здесь нет никого, а на улице дождь идет… Дождь…
МАТЬ. Не будем ни в чем упрекать друг друга… Все равно мы ничего о своей вине не знаем, в чем нам копаться, после такой жизни… это для нас слишком глубоко… Глубоко это слишком… Остаются только прикосновения… Детская рука с колечком с ярмарки… Даже туда мы редко ходили, у тебя ноги болели, автобусы на Сваров забиты… Куклы она, наверное, выбросила, ни одной нет… Книг у нее тоже нет… Вон там одна… Пепанек Нездара… Бета из Градиште дала…
ОТЕЦ. У меня никогда своей комнаты не было… Да и к чему? И вырос я… В шестнадцать выкурил первую трубку…
МАТЬ. Брось… Не вспоминай…
ОТЕЦ. А что мне делать?
МАТЬ. Во всем, что ты делал, ничего не было… Ничего потаенного…
ОТЕЦ. Я ничего не прятал…
МАТЬ. Сюда дождь капает… Снова ковры намокнут…
Relax 55 i эротическии массаж в омске.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Похожие публикации:
Новое на сайте: